проявилось: «ждановские мужики» автору отомстили!
Но пока – книжечки Зощенко идут нарасхват, и издатели, чуя наживу, издают их все больше.
В марте 1923 года выходит в свет сборник рассказов «Разнотык» («Былое». Тираж 4 тысячи экземпляров). В июле выходит сборник «Юмористические рассказы» («Радуга». Тираж 5 тысяч экземпляров). В начале осени печатается сборник «Рассказы» («Картонный домик». Тираж 3 тысячи экземпляров).
Дальше «снежный ком растет». В 1926 году выходит четырнадцать его книг, не считая десятков публикаций в многочисленных журналах!
В 1928 году – литература и книгоиздательское дело развиваются бурно – устраивают возле Дома книги на Невском целый бульвар книжных ларьков. И в каждом из них – популярный писатель. Но самое большое столпотворение – у ларька Зощенко!
Критик Е. Журбина пишет в «Вечерней Красной газете» (1929 год): «Кто самый любимый и известный человек в Ленинграде? Зощенко!»
Пробился! Есть фотография Зощенко 1928 года – красавец, щеголь. И сделанная его рукой надпись на обороте: «Благополучный человек! Таким бы всегда!»
Проработка
Но «таким», ясное дело, заинтересуются. Особенно там, где «все быть должны как все» – не выделяться. Михаилом Зощенко занимались многие. Еще в 1922 году появились отзывы на сочинения Зощенко весьма влиятельных литераторов – Николая Асеева. («Печать и революция», № 2) и Всеволода Рождественского («Книга и революция», № 2) – отзывы положительные. Но пора было поговорить о Зощенко «с большевистской прямотой».
Было ясно уже, что Зощенко показал не «отдельные недостатки», а самую суть. Об этом, например, прямо сказал замечательный поэт Владислав Ходасевич (правда, из Парижа): «Можно сказать, что ни у автора, ни у героев, ни у предполагаемого «слушателя Зощенки» отрыва от масс не наблюдается. Напротив, все люди свои. Одним словом – «уважаемые граждане». И вот тут-то выясняется нечто исключительное, важнейшее: все это не просто воры, пьяницы, хулиганы, пошляки, хамы сознательные, знающие себе цену, руководимые не чем-нибудь, а высшими мотивами: «пролетарской» идеологией, заветами вождей, новой добродетелью и высокими лозунгами».
То есть можно и так сказать: успехи советской власти отражены, но они, если верить Зощенко, ужасны!.. На что можно надеяться такому писателю в пролетарском государстве, которое он изобразил такими красками?
«…Призадумался Зощенко, – продолжает Ходасевич, – взяло его сомнение, стоит ли «освещать», «клопам на смех», ту неимоверную внутреннюю и материальную бедность, в которой живут «уважаемые граждане» Советский России?»
Призадумался Зощенко. Ну и… продолжил в том же духе. Да еще шибче! Могла ли советская власть на это спокойно смотреть? То Антанта наступает, то – изнутри враги. Остается лишь маленький вопрос: за что же Зощенко все так любили? Почему эти самые алкоголики и воры, они же советские граждане, которых он «пригвоздил», читали и ликовали и просили еще? Даже когда он с группой писателей поехал на Беломорканал, зэки, и уголовники особенно,