В три затяжки я скуриваю не самые лайтовые "…Heaven", затем говорю:
– Мне надо отойти, – и указываю на ту часть стены, за которой скрывается ванная комната, сдвоенная с туалетом.
– Я поняла, мог бы не указывать, – улыбается Сэнди, и спустя мгновение я запираюсь в ванной комнате. Набираю номер Клэр и шепотом рычу – рычу примерно так, как рычит Гейси, когда его голодного гладят, а не кормят.
– Ты с ума сошла? Что с тобой происходит? Ты ни на чем не сидишь?
– Если я скажу тебе правду, ты не поверишь, – отвечает Клэр, и отвечает неожиданно грозно.
– К чему все эти сообщения, ты же знаешь, что кроме Сэнди мне никто не нужен…
– Я это знаю. Но не знаю, как еще привлечь к себе внимания…
Затем, видимо, задумывается.
– Приезжай в дом Пауэрса завтра. В любое время. Он будет дома.
Я уверен, что сферы деятельности Пауэрса и Клэр, равно как и их характеры, настолько разные, что даже с учетом их общего знакомства со мной и моей Сэнди, им просто не суждено пересечься в этом мире.
– Откуда ты знаешь Пауэрса? – спрашиваю я в недоумении.
Клэр не отвечает. Не отвечает долго.
– Клэр?
Только после моего вопроса Клэр вешает трубку.
Я еще долго смотрю на себя в зеркале, на свои волосы, торчащие вверх от обилия геля для укладки волос – торчащие вверх и в разные стороны, все, как любит Сэнди. Смотрю на себя и думаю, почему моя Сэнди и Клэр, являясь родными сестрами, столь непохожи друг на друга. И тут же себе отвечаю, объясняю их непохожесть унаследованным Сэнди изяществом тети Лорен при полном отсутствии Папочкиного кретинизма – и полным отсутствием изящества тети Лорен у Клэр при унаследованным Папочкином…
Продолжать не обязательно.
Я покидаю ванную комнату, иду на кухню и вижу расстроенную Сэнди с телефоном в руке. Я тут же вспоминаю о мозгах на коврике и женщине в латексе, прибавляю к этой чертовщине похотливый маразм Клэр и в испуге спрашиваю:
– Что случилось? Кто-то звонил?
– Тая, – тихо говорит Сэнди. – Ее брат… он серьезно болел…
– Да, я знаю. Ему стало хуже?
– Он умер.
Я не знаю, что сказать, да и в данной ситуации, думаю, будет уместнее промолчать.
– Тае уже не нужна новая работа, – Сэнди спокойна, стало быть, очень расстроена. – А Папочка… Папочка сказал ей, что менять что-либо поздно. Он договорился с министром или прокурором, и если Тая передумает, то он станет в их глазах посмешищем.
Я молчу. Тая, конечно, девочка милая, но не настолько мне близкая, чтобы мое сердце обливалось кровью от ее горя. Сэнди продолжает:
– Папочка говорит, что работа у Таи начнется завтра. А завтра ее брата будут хоронить.
Сэнди берет крохотную паузу, затем так же спокойно продолжает:
– Папочка разрешил Тае остаться в Америке еще на один день, для похорон. Потом Тае придется уехать в Иокогаму, в Японию – министр или прокурор, со слов Папочки, большую часть времени проводит там.
– Работа, должно быть, высокооплачиваемая…
– Да