видно было из-за темноты и грязных окон.
Тарасов сошел один с эшелона в деревянной Чите ранним утром, «согласно предписанию», и сразу зашагал в штаб погранокруга, пешком, спрашивая у заспанных пешеходов дорогу. Снег еще лежал стылыми сугробами и ветер выл холодный, как смерть. Павел тащил на плечах серый вещмешок и свой почти уже пустой «сидор». Левая рука онемела от тяжести, плечо саднило. Продрог он необыкновенно! Но нес и нес свою дорогую поклажу, потому что чувствовал Павел Иванович Тарасов – то он судьбу свою несет. А это лишь первые его слепые шаги по длинной и путаной дороге.
2. Однофамилец
Полковник Герман Тарасов оказался молодым человеком, лет не более тридцати. Павлюченко, похоже, даже был его старше, а в звании, тем не менее, состоял скромном. И чин – всего лишь помощник военкома. А тут – начальник штаба огромного пограничного округа. Всё в руках у такого человека и у командующего – и местные власти, и население, и даже каждый приезжий, потому что он автоматически подпадает под пристальное, сосредоточенное внимание всесильного НКВД. А тут ведь, вблизи границы, пограничники играли главную роль и в постоянном наблюдении за всем и всеми, и в ведении разведки на ближайшей иностранной территории в пределах нескольких десятков километров в ее глубину, и в контрразведывательных операциях на своей земле. Командование военного округа вынуждено было подчиняться интересам командования пограничного округа, хотя и являлось, казалось бы, руководством более широкого и мощного образования. Более того, оно находилось под постоянным контролем оперативных служб пограничников, давно уже вошедших в наркомат внутренних дел.
На внешности Германа Тарасова такая тяжелая ответственность сказалась не так, чтобы очень заметно. Даже Павел, человек не искушенный в оценках окружавших его людей и не знавший, какими эти люди должны быть в разных жизненных обстоятельствах, и то был искренне удивлен. Он судил об образе пока еще незнакомого и невиданного им человека по восторженной, очень короткой, но, тем не менее, достаточно эмоциональной речи помощника тамбовского военкома.
Герман Федорович был сдержанным человеком, с несколько нарочитой серьезностью, стремящейся состарить его преждевременно, но в то же время, наносной, не соответствующей его веселому и даже бесшабашному характеру. В нем в постоянном сражении находились две могущественные силы: первая шла от природных его качеств, то есть от легкости характера, а вторая, напротив, была одета в тяжелые рыцарские доспехи, в которые военная жизнь его заковала еще в 1925 году, и звалась она долгом.
Итак, затянутый в командирские ремни и портупею, с тремя эмалевыми прямоугольниками в петлицах и с вышитыми на зеленом сукне на рукавах кумачовыми звездами, окантованными тонкой красной тесьмой, в зеленой фуражке, Герман Федорович выглядел военным франтом. Павел почти сразу узнал, что полковником Германа Тарасова звали лишь посторонние армейские чины, а внутри войск НКВД было принято другое