В запорошенном снегом кленовом лесу. Юрий Журавлев

-жёлтых грибов лисичек. Взмахнув рукой, рассаживал в стороне от дорожек, наряженных в коричневые шляпы боровиков, на крепких сахарных ногах. На лесных полянах аккуратно раскладывал скользские шляпки маслят, прикрывая их сверху подсушенной травой, васильками и ромашками.

      Ближе к осени бродил между деревьев и кустов, совсем не разбирая дороги, и там, где он проходил, через некоторое время, вырастая на глазах, появлялись всевозможные грибы: алели своими шапками подосиновики, чёрными картузами подзывали издалека к себе черноголовики, скромно держались в стороне подберёзовики. Остальных съедобных грибов было просто бессчетное количество, и порою на поляну, на которую из лесной чащи выводила еле приметная звериная тропинка, невозможно было поставить ногу, столько там было всяких грибов и ягод!

      С наступлением зимы запирался в своей избушке и выходил из неё крайне редко, – пару раз в неделю: лишь для того, чтобы замерить толщину льда на речке, и пожелать доброго здоровья большому ворону, всю зиму одиноко сидевшему на старом высоком клёне, что был ровно на половине пути к речке. В своей избушке человек невысокого роста всю первую половину зимы творил чудеса и складывал их на широкую полку, что была как раз напротив жарко натопленной печки.

      Конечно, поверить в то, что на свете есть такой лес, из одних только кленовых деревьев, да еще которые не сбрасывают свои листья на зиму, – очень трудно. Почти невозможно. Но именно в этом лесу все кленовые деревья с началом осени меняли цвет своих листьев с зелёного на красный, потом на жёлтый, а с жёлтого на белый. И всю зиму так и стояли, снегом припорошенные, но как только в этот лес снова приходила весна, снег стаивал, и белые листья наливались зелёной краской, и уже ничем не отличались от других деревьев в других лесах.

      Странного невысокого человека никто никогда не видел, он был скрытным, и всё время прятался от посторонних глаз. Его уверенность в том, что ни его самого, ни его леса никто не увидит ещё, наверно, целую тысячу лет, была очень велика, и поэтому он и дальше так же спокойно продолжал заниматься своими важными делами.

      Так-то оно, конечно, так, только однажды случилось маленьким брату и сестре увидеть одетого в длинный балахон и странную широкополую шляпу с острым верхом, невысокого человека, который как будто бы отдыхал возле ручья, сидя на пеньке. Дети потом наперебой рассказывали взрослым, что когда подошли к этому пню, то обнаружили там целую охапку свежих опят с шершавыми шляпками, а незнакомец, сопровождаемый цветами и бабочками, растворился в кленовом лесу, который, как ладонями с растопыренными пальцами, сразу же спрятал от их глаз эту странную фигуру.

      Дети клялись разными клятвами, что они ничего не придумали, а рассказали только чистую правду! Даже некоторые взрослые засомневались и решили проверить, так ли это на самом деле. Они попросили детей отвести их на то место, где они видели такой странный лес и незнакомца в балахоне. Сколько не ходили все в лесу, но так и не смогли найти то место, где росли такие клёны. Была чаща, за ней ручей и пенёк возле него с опятами, и поляна, покрытая цветами, трава, кусты и ёлки. Всё было там, что должно быть в лесу, только не было тех самых клёнов. Решив, что всё это детям показалось, ведь никто специально никогда не сажал в тех краях в лесу клёны, сомневающиеся взрослые перестали сомневаться и отправились домой. Маленькие брат и сестра всё оглядывались назад, в надежде увидеть, как мелькнёт за деревьями знакомый силуэт в нелепой шляпе, но лес крепко хранил свою тайну, – позади ничего, кроме обычных деревьев не было видно.