лоском листе интернета.
… Его жизнь вращается вокруг боли, ненависти, равнодушия. И, тем не менее, от этого и просто так он порою тоже счастлив, доволен и, мурлыча, греется на солнце. Но пусть не обманет вас интеллигентность и улыбка. Там, внутри, адская температура и давление формируют из всякого шлака алмаз дивной красоты. Но успеет ли? Не разорвёт ли эту людскую суетную оболочку внутренний огонь и напряжение? Может открыть клапан и жить как все?
Читатель имеет возможность наблюдать за этим красивым шоу и даже ставить ставки – сдуется ли автор и когда? Инфаркт его хватит или в тюрьму посадят? И не забывайте: иногда, когда он будет на грани отчаяния, ему надо помогать материально, чтобы шоу продолжалось. Сотня рублей, лайк и репост снова пробудят в Игоре веру в людей и свои силы, и он совершит очередной безумный шаг, всем нам на радость.
О чём он и расскажет в своих последующих книгах. Если, конечно… Ну вы поняли.
В память об душах, которым мы не смогли помочь.
Передай дальше
Открылась задняя дверца, пассажир опустился на сиденье. Дверца хлопнула, я потянулся к таксометру, чтобы нажать “начало поездки” и услышал властный голос. “В Башню Империи!” – аж вздрогнул. На миг за окнами реношки мелькнули стражники в нечищеных кирасах и почему-то деловито бегущая куда-то свинья. Я моргнул и всё исчезло – только аромат сказки всё ещё длился, истончаясь и пропадая, и исходил он от моей величественной гостьи – слово “пассажирка” никак к ней не стыковалось, оскальзывалось на кирасах и мчалось вслед за свиньёй. Я повернулся. Ну, девушка. Ну, красивая. Ну да, осанка и взгляд. А если…
– Миледи, прошу Вас, смилуйтесь. Если моя кляча не будет достаточно проворна – Вы ведь велите меня выпороть? У меня семья и герцогская служба, ни то, ни другое не станет ждать, пока я приду в себя после батогов! (и с надрывным рыданием в голосе) Сжальтесь, миледи!
Ну чо, поржали. С весёлой болтовнёй докатились до башен сити – и тут она говорит, уж не помню к чему – а это же настоящая любовь. А я ей – в смысле, настоящая? А какая ещё бывает? Ну и сидим, смотрим, глазами хлопаем. И пора ей выходить. Идите, говорю. Вы же торопились, сударыня. А вопрос я дальше передам. Есть у нас, таксистов, такая функция. Она подумала, кивнула – и вышла.
Следующий заказ тут же прилетел из космического эфира – и заверещал в таксометре. Двое мужчин. Бородатых. Трезвых. Мрачных. Пахнущих крепкими сигаретами. Ну, назвался груздем… “А как вы отличаете настоящую любовь от ненастоящей?” У одного тут же зазвонил телефон. И он начал громко объяснять: “Да ты чо, не понимаешь, что-ли? Да он, козлина, вообще слился и сам теперь ныкается. Ну. А я за шо и говорю.” – второй молчал. Так доехали до места. Про любовь? Про что? Зверь во мне мягко шевельнулся – и я понял. Про страх. То есть, с другого полюса заходим. Ну, что и так можно. Без теней света не бывает.
Остановился точно по указанному адресу. Позвонил. Женщина, голос мягкий, спокойный, чуть уставший. Да, где зелёные ворота. Оттуда ещё все выходят. Да нет, точно зелёные. Табличку видите? Ну это у вас с цветовосприятием что-то. Ок, стойте там.
Вопрос передать не успел. Потому что ответ, видимо, начался уже.
“Я работаю вот в этом здании. Это интернат, для детей-инвалидов. Они по психике инвалиды – и по физическому состоянию тоже. Нет, привыкла уже. Нееееет, что вы. Я вообще не знала, что буду здесь работать. Ага, восемь лет уже. Когда пришла в первый день, меня попросили подменить девочку, которая с даунятами… ой, простите, с детками, у которых синдром дауна работала. Ну, а они, в общем-то обычные дети – по сравнению с остальными моими. Маленькие детки, ну вот с такими особенностями – а всё равно детки. А? Другие? Ну, например, что б вы понимали, я никогда не поворачиваюсь к ним спиной. И санитары дежурят. Да вы что, они, когда буйствуют, там силища такая… только медикаментозно. Нет, нет, что вы, никто их не бьёт, ну, просто, когда душевно больной ребёнок сидит в смирительной рубашке и его накрывает – он может сам себя повредить. И так, основательно. Нет, как правило успеваем, мы там все опытные.
Я, когда в первый раз зашла после даунят… оо… ну ладно, когда в свой класс зашла впервые, я сразу же вышла и два часа зайти туда не могла – мне было жутко от того, что я там увидела.
Помню, был мальчик Тёма. Слепой с рождения. Ну как с рождения – его в кислородной передержали и он ослеп. А уж потом и психика, понятное дело, из-за этого. Задержка в развитии, само собой. А так – ну обычный ребёнок. Я плакала каждый день.
Они, понимаете, они как обычные дети – только для них каждое объятие со стороны взрослого – это праздник. По голове погладил – и они взлетают просто. Они же совсем одни там. Без мамы. Без папы. Они никому не нужны.
Простите, это эмоции. Мне не следовало.
Что? Нет сейчас совсем не сложно усыновить. Наше государство упростило эту процедуру, на мой взгляд чрезмерно. Есть такие… ну как сказать… семьи, вот. Которые набирают таких детей охапками. Нанимают работника по уходу за ними. Наше государство платит за них нехилую пенсию – опекунам. Ну и вот. Да, к сожалению, очень распространено. Как будто им там лучше, чем в интернате. Вот не уверена. Нас