Снеговичок. Юрий Буковский

      Была зима, самое начало зимы, падал первый снег. Он летел густыми крупными хлопьями и всё за окном – и деревья, и прохожих, и машины, и качели, и лесенки, и горки, и карусели на детской площадке – превращал в белоснежную сказку. Почти невидимый дом напротив представлялся теперь Лидочке из окна её квартиры вовсе не домом, где живёт её подруга, а огромным космическим кораблём с инопланетянами. Вот-вот, казалось, подаст он басовитый гудок, будто белый пароход, отплывая от причала, и поднимется над землёй, и отправится в путешествие к далёким, неведомым планетам. Но дом-звездолёт всё никак не гудел. И снежинки кружились и летели за окошком бесшумно. Хотя Лидочке казалось, что такой сильный снегопад должен был бы звенеть по железному подоконнику, шуршать в ветках деревьев и барабанить по тротуару, как дождь, как ливень. И эта тишина делала в её воображении волшебный белоснежный мир за стеклом ещё таинственнее и ещё сказочнее.

      Вскоре снег прекратился. О ноги девочки тёрлась, повизгивая, рыженькая Жучка – ей тоже хотелось смотреть в окно. Лидочка подтащила стул и поставила на него свою лохматую подружку на задние лапы, оперев передними о подоконник.

      – Взгляни, как красиво!

      После этого Лидочка надела шубку, сапожки, достала из кладовки лопаточку. Головка её помнила, конечно же, что мамочка не разрешает ей одной гулять во дворе. Но ножки-то, ножки! Как сладить с ними? Они сами понесли её по ступенькам вниз, потом на детскую площадку. А там ручки стали разгребать лопаткой в снегу извилистые проходы. Потом ладошки, тоже сами собой, начали лепить снежки и запускать их во всех, кто кидал в неё, и даже в тех, кто этого не делал. А наигравшись в снежки, и ручки, и ножки принялись катать по газону снежный шар для снеговика.

      «Большой мне не нужен, – увидев, как малыш с папой старательно толкают в липком снегу увеличивающийся с каждым переворотом огромный ком, решила Лидочка. – Слеплю маленький, быстро, но мой будет первым».

      Она накатала и поставила один на другой три разных по размеру шара – большой, поменьше и ещё меньше. Вместе они получились примерно с Лидочку. «Не буду никак его называть, – сходу не придумав имя своему творению, решила она. – Пусть будет Снеговичок, и всё».

      Лидочка воткнула по бокам среднего шара две сломанные веточки – получились, и даже с растопыренными пальчиками, ручки. Вместо морковки она приладила в середину верхнего шара короткую толстую палочку, будто бы это нос. Морковка, безусловно, смотрелась бы лучше, но откуда взять её во дворе? Не было и дырявого ведра, какие рисуют обычно в детских книжках, надетыми набекрень на головы снежных баб. Вместо ведра Лидочка нахлобучила на Снеговичка принесённую на газон ветром с помойки картонную коробочку. Получилась квадратная шапка-ушанка. Рот она изобразила изогнутой веточкой, загибами вверх, чтобы казалось, будто Снеговичок улыбается ей. Затем Лидочка вытащила из кармана оторвавшуюся вчера ещё от шубки пуговицу и прилепила её чуть выше и в стороне от носа. Получился левый глаз. Второй пуговицы у Лидочки не было.

      – Ничего страшного, пока и так постоишь, – любуясь своей работой, успокоила она Снеговичка. – Завтра принесу тебе из дома второй глазик.

      Лидочка с удовольствием понаблюдала, как папа с малышом только-только ещё катают голову для огромной снежной бабы. «Пора домой, мамочка скоро придёт», – предвкушая, как вместе будут они восторгаться из окна её творением, подумала Лидочка. Напоследок она решила поправить съехавшую набок картонную шапку-ушанку, и тут Снеговичок вдруг цепко схватил её за рукав своими веточками-пальцами.