ить так! Всё было совсем не радужно и не весело…
Это моя исповедь без прикрас! Всё как было. Всё по-честному. Всю душу – наизнанку. Все события являются реальными. Все имена будут сокращены одной буквой. Много шокирующих для нормального человека вещей я открыто опишу – но те, кто в «теме», меня поймут. Я хочу, чтобы каждая болеющая девочка знала, что булимии не стоит стыдиться! Это жизнь. И в ней не всё гладко! И такое случается! А главное – это излечимо!
Итак…
Предисловие
Не про похудение!
Булимия – это чрезмерное, регулярное, неконтролируемое обжорство нелогическим количеством еды с последующим очищением (выблёвыванием). Этот процесс не контролируется человеком на осознанном уровне, часто сопровождается принятием мочегонных и слабительных препаратов. В моём случае я делала клизмы на протяжении 14,5 лет – по литру воды, каждый день (в дополнение к искусственно вызванным рвотам).
Что является причиной такому состоянию? Сегодня я уже могу уверенно сказать, что причина – это всегда глубокая дисгармоничность личности на уровне души.
Обычно булимия начинается в подростковом возрасте и часто, якобы, из-за сильного желания похудеть. Иногда эта дисгармоничность случается из-за ранее случившегося, очень негативного стрессового события. Но все это – поверхностное понимание причин ее возникновения и некорректное. Часто именно череда негативных событий формирует дисгармоничную личность и позже булимия проявляется как способ адаптации к своей реальности.
Булимия – способ выжить. Это не про похудение! Это про душевную рану….
Глава 1. Когда мой мир рухнул
Родители
Я родилась в Будапеште (Венгрия), но выросла в Хабаровске. Мой папа был летчиком, а мама хирургом. Классическая советская семья. Я не помню тёплых и нежных отношений между родителями, они никогда не были близки. Мама «всё сама», а папа – дома лишь по вечерам.
Были и светлые моменты – такие как совместные ужины, однако и они часто заканчивались ссорами. Мой папа всегда был шутником и за столом постоянно смешил нас (меня и старшую сестру), а мама ругалась на него.
Маму я помню как «обслуживающий персонал» для всей семьи. Нежности и обниманий между нами не было, доверия какого-то тоже. С мамой в памяти из детства не связано ничего – кроме того, что у меня всегда были самые красивые новогодние костюмы и выглажены платья. Но я любила её – как и любой ребёнок любит свою маму.
Зато я была очень близка с папой! Он делал со мной уроки, водил меня на «танцульки», собирал детвору со двора и возил всех на новогоднюю ёлку, играл со мной по вечерам и даже одевался дедом морозом. Мы с папой всегда были вместе.
Поэтому спустя годы, когда родители развелись и отец уехал в Украину (в свой родительский дом), я потеряла часть себя – и осталась одна. Именно развод папы с мамой стал для меня самой сильной травмой.
Сестра
Я росла в одной комнате со своей сестрой Наташей, которая на 8 лет старше меня. Она никогда меня не любила, всегда унижала, била и обижала. Но мне всё равно хотелось с ней дружить, и я помню те редкие яркие моменты, когда у нее было «хорошее настроение» и она «нормально» со мной общалась.
Каждый раз я верила ей и думала: вот теперь мы будем как сестры! Но затем непременно наступал период издевательств с её стороны, и я вновь выжидала момент, когда же она «станет нормальной». И так было всегда.
Наташа называла меня «узкоглазая уродка». С такими мыслями о себе я и взрослела: ненавидя свои глаза в детстве, а в юношестве – и остальное тело.
Всю одежду и обувь я донашивала за сестрой, ведь всё лучшее – ей. Я никак не реагировала на сложившуюся ситуацию, ведь считала это нормой. Таким образом, я росла с фоновым чувством, что никому не нужна, не важна, «Оля – как-нибудь потом», на меня вечно не хватало денег/ времени/внимания и так далее.
Сейчас я уже знаю, что именно атмосфера в родительской семье и то, с какими убеждениями о себе и о мире ты растёшь, очень сильно влияют на дальнейшую взрослую жизнь и судьбу в целом.
Кстати, у сестры сегодня сложная и непростая жизнь.
Такая же, как и её характер.
Страшное решение
Окончательное решение о разводе с отцом приняла мама, а я «разрешила» ей это сделать. Поэтому именно её, как и себя, я долгие годы винила в развале семьи.
Однажды она обратилась ко мне: «Оля, я хочу развестись с папой. Можно?» Эти слова кинжалом вонзились в моё детское сердце – помню, как в слезах и с воплем «Нет, нет… только не это! Не хочу!» я бросилась бежать. Мама схватила меня, прижала к себе, тоже заплакала… и согласилась: «Хорошо, не будем».
Спустя некоторое время, мы всей семьей вернулись вечером после какого-то праздника. Родители сильно ругались. И тут папа начал бить маму – точнее, душить, зажимать лицо сумкой, толкая её на кровать. Они упали… Я кинулась разнимать их с криками «Нет папа, нет!». Хорошо помню биение своего сердца – ощущение, будто оно оказалось в моих ушах! Мне