Космо за письменным столом в гостиной.
– К тебе гость, – объявила она. – Некто Карлос Барсельо.
– Карлос? О господи, я совсем забыл, что он должен приехать. – Космо положил перо и встал. – Пойду поговорю с ним.
Оливия услышала, как он сбежал по лестнице, услышала приветствие:
– Hombre![6]
Она отнесла яйца на кухню и осторожно, по одному, выложила их из корзинки в желтую фарфоровую миску. А потом, снедаемая любопытством, подошла и выглянула в окошко: Космо и господин Барсельо, оживленно беседуя, прошли по направлению к бассейну. Пробыв там недолго, они вернулись к дому и некоторое время осматривали колодец. Потом было слышно, что они вошли внутрь, но не дальше спален. Спустили воду в уборной. Должно быть, господин Барсельо – водопроводчик?
Наконец они снова показались на веранде. Еще немного поболтали, а затем распрощались, и Оливия услышала, как машина господина Барсельо завелась и уехала. Потом на лестнице раздались шаги Космо. Он вернулся в гостиную, подложил полено в камин и, по-видимому, снова принялся за письма.
Было без малого пять часов. Оливия вскипятила воду, заварила чай и, поставив на поднос, отнесла ему.
– Кто это был? – спросила она, расставляя чашки.
Он еще не закончил писать.
– М-м?
– Твой гость, господин Барсельо. Кто он?
Космо обернулся к ней и спросил, посмеиваясь:
– Почему это тебя так заинтересовало?
– Я же его раньше никогда не видела. И для водопроводчика он слишком нарядный.
– Кто тебе сказал, что он водопроводчик?
– А разве нет?
– Господи, конечно нет, – ответил Космо. – Он мой домовладелец.
– Домовладелец?!
– Ну да. Хозяин этого дома.
Оливии вдруг стало холодно, зябко. Она обхватила себя за локти и посмотрела на Космо, ожидая, что он объяснится, растолкует ей, что она не так поняла, что это ошибка.
– То есть этот дом не твой?
– Нет.
– Ты прожил в нем двадцать пять лет, но он тебе не принадлежит?
– Я же сказал: нет.
Для Оливии это звучало чудовищно, почти непристойно. Дом, в котором столько прожито, весь пропитанный их общими воспоминаниями; сад и обихоженный огород; бассейн; вид из окон. Все это чье-то чужое. И всегда было чужим. Собственность Карлоса Барсельо.
– Почему же ты его не купил?
– Он не хочет продавать.
– А другой ты приглядеть не думал?
– Другого я не хочу. – Космо поднялся из-за стола, разогнувшись с трудом, словно устал писать. Отодвинул стул, подошел к камину, где на полке лежали сигары, и, стоя спиной к Оливии, сказал: – К тому же, с тех пор как Антония пошла учиться, я должен платить за школу, и ни на что больше у меня денег нет.
На полке стоял стаканчик с лучинами. Он взял одну, наклонился к огню, зажег.
«Ни на что больше у меня денег нет». О деньгах они никогда не говорили, не было случая. Все эти месяцы, живя с ним вместе, Оливия просто вносила свою долю в ежедневные расходы: платила то за покупки в гастрономе, то за бензин на