и потирая возле груди длинные узкие ладони, – И вас, и вашего… вашу… – он вгляделся в сторону Лу, чья вихрастая голова уже вертелась возле зеркала, прикрепленного к дальней стене зала.
– Это Лу, – сказал я, – Лу, ты подойдешь?
– Не-а, – донеслось от зеркала, – Я тут.
– У меня как раз новые поступления, – продолжал хозяин магазинчика, выходя из-за стойки и приблизившись ко мне, – Нигде в городе вы не найдёте такого прекрасного ассортимента, как у Йозефа: рискну сказать, что мой товар не только красив, удобен и моден, но даже и уникален. Да-да, уникален, любезный сэр! Позвольте предложить вам примерить хотя бы эту пару…
Он легким жестом фокусника выхватил с ближайшего стеллажа огромные темные очки, в громоздкой оправе, и протянул их мне. Я нерешительно взял.
– Спасибо, но я… Мы… – пробормотал я, оглядываясь в сторону Лу, – Право, неудобно занимать ваше время.
Я терпеть не могу примерять и прицениваться в магазинах, где не имею намерения покупать. Но если уж Лу в магазине, раньше Лу мне всё равно магазин не покинуть – это уж проверено десятками магазинов. Да и хозяин так мило склонил голову, с ожидающей улыбкой, что я покорно повернулся к зеркалу и водрузил очки на нос.
Я и раньше ощущал, что в магазине прохладно, – но ледяная дрожь, прошедшая у меня по спине, совершенно никаким образом не вызывалась температурой воздуха. В горле у меня возник тяжёлый ком, который я никак не мог сглотнуть. Мне показалось, что высоченный до этого потолок опустился чуть ли не на голову мне, хотя я отчётливо понимал, что этого не может быть.
Я вспомнил всё, о чём едва забыл за время поездки: и просроченный кредит, из-за которого банк уже вовсю грозил мне судом, и предстоящее медицинское обследование отца, с его подозрением на опухоль, и подозрительную семью эмигрантов из Алжира, вселившуюся в квартиру ниже два месяца назад…
Повернувшись к хозяину, я вдруг явственно понял, насколько фальшива и неискренна его показная улыбка. Я вдруг увидел на тыльной стороне его кисти ранее не замеченную мною татуировку: что-то вроде паутины и полустёртых букв, от которой совершенно недвусмысленно веяло тяжёлым уголовным прошлым, – а может, даже и настоящим.
А потом я понял, что Лу убивают.
– Лу!! – заорал я неистовым голосом.
– Простите, сэр! – раздалось над самым моим ухом, и я понял, что хозяин Йозеф тем же самым своим цирковым жестом смахнул с моего лица очки.
– Чего? – раздалось с другой стороны, и я увидел, словно очнувшись ото сна, огромные недоуменные глазищи Лу.
Наваждение прошло.
– Что это было? – недоумённо спросил я.
– О, это совершенно новое поступление! Не правда ли, прекрасная пара? – по-прежнему доброжелательно осведомился Йозеф, крутя перед моим носом только что примеренными мною очками. Со стороны Лу послышалось то ли недовольное фырканье, то ли насмешливое хрюканье.
– Как вы это делаете? – спросил