не знаю, что меня побудило свернуть на ту улицу.
Словно бы пихнул кто-то в бок.
Брожение туриста по уже знакомому, не раз пройденному, но по-прежнему чужому городу, за сутки до отъезда, – ломаная кривая. Ты как бы пытаешься ещё раз запечатлеть всё ранее увиденное, сфотографировать на свой внутренний фотоаппарат, увезти с собой частичку этого места домой. И идёшь хаотично, петляя, передвигаясь от одной достопримечательности к другой, останавливаясь в местах, которые поразили и привлекли тебя при первой с ними встрече, пытаясь возродить те же ощущения, что испытал тогда.
Но не выходит.
И жара – самое неприятное, что может случиться после полудня в каменном городе. От нагретых булыжных мостовых поднимается дрожащий воздух, двухсотлетние надменные, но приземистые дома не создают тени в пространстве площадей; только на узких петляющих боковых улочках она прячется, пусть и душная, и пыльная, но, всё же, спасительная. В такую спасительную тень, на такую боковую улочку мы и нырнули.
А тут ещё Лу.
В своих драных джинсах, с вызывающе голыми щиколотками, торчащими из-под ядовито-огненных кроссовок с жёлтыми шнурками, с вихляющей мальчишеской походкой и огромным рожком вафельного мороженого в руке. Мороженое, разумеется, стремительно тает, стекает по руке и капает на мостовую, и Лу подхватывает его, чуть ли не на лету, своим змеиным языком, косясь на меня огромными зелёными глазищами. И плетётся, как всегда, чуть сзади, как бы не со мной, и как бы нехотя.
– Пойдём сюда, Лу, – говорю, – Там тень.
Щерится, мычит. И энергично мотает вверх-вниз головой, ибо произнести ничего не может битком набитым ртом. Выглядит Лу при этом так, что на моём лице отражается, видимо, смесь смеха с осуждением, отчего Лу фыркает, а брызги мороженого разлетаются во все стороны.
Ребёнок-фугас. Обезьяна с гранатой.
Мы прошли по этой маленькой боковой улочке метров сто, наверное, когда я и увидел эту фанерную вывеску-указатель, криво налепленную на фонарный столб:
«Магазин весёлого Йозефа».
И чуть ниже, косыми зелёными буквами:
«Очки и оправы на любой вкус».
Повернув голову в ту сторону, куда указывала фанерка, я увидел невесть как втиснувшийся между двумя каменными домами фасад магазинчика: со стеклянной, слегка грязноватой, признаться, витриной, и пёстрым полосатым навесом над входом.
Я несколько секунд смотрел на него, силясь понять, что же смущает меня в этой, с виду вполне обыкновенной, магазинной витрине. Словно бы неведомый волшебный силач раздвинул ладонями стены соседних домов и аккуратно, двумя пальцами, вложил этот магазинчик между ними. Ни эти дома, ни сам магазинчик по отдельности не выглядели странно, но всё вместе производило впечатление чего-то бутафорского, неестественного.
Собравшись было двигаться дальше, я обнаружил, что Лу совершенно спокойно подходит уже к дверям магазинчика и, остановившись под навесом в тени, запихивает