й округе. Ведь Ульд был не слишком беден и, в общем-то, хорош собой. Хотя, внешность – спорный вопрос. Про таких обычно говорят – «на любителя». Однако, любителей нашлось бы пол деревни.
Мэри и Гвен, соседкины дочери, смотрели на Ульда с обожанием и досадой, а на его молодую невесту – с почти неприкрытой ненавистью. Завидовали.
Вот только сама Эбби искренне не понимала, чему тут завидовать? Она не питала к жениху совершенно никаких чувств, да и какие могут быть чувства, если молодых только вчера друг другу представили?
А вот у Ульда чувства были. Не те, которые высокие, а самые что ни на есть приземленные. Опрокинув в бездонную глотку полкувшина вина, женишок уже прикидывал, как лихо развлечется с новоявленной женой в их первую брачную ночь.
Погрузившись в сладостные мысли, Ульд жадно облизнулся и игриво подмигнул невесте. Та с тоской отвернулась.
Ужасная ситуация! Безвыходная… Хотя, Эбби была честна с собой и понимала, что ей вряд ли можно рассчитывать на другую судьбу. Отец все равно отдаст ее за того, за кого посчитает нужным. Если не за Ульда, значит, за жирного Фебда. Если не за Фебда, то за Толкаля-пьяницу (он, говорят, тоже при деньгах и вообще опальный королевский бастард). Лучше не будет.
Эбби тяжело вздохнула – ничего ей в этой жизни не изменить…
Свадьба гуляла до вечера.
На закате, как полагалось по традиции, молодые, родня, гости и музыканты расселись по разукрашенным лентами и цветами повозкам праздничного кортежа. Угощения и выпивку взяли с собой – кортеж должен был прокатиться вокруг Йорме и привезти брачующуюся пару прямо к дверям их любовного гнездышка (таковое своевременно, прямо ко дню свадьбы, организовал отец жениха).
Повозки тронулись.
Заржали лошади, заскрипели колеса. Под ругань и хохот заплескалось вино. Грянул песню нестройных хор изрядно подвыпивших голосов. Кто-то смеялся, кто-то бранился, кто-то, подняв кубок, в сотый раз повторял один и тот же надоевший тост:
– За молодых!
– За молодых! – дружно подхватывали остальные.
– За молодых!
– Будьте счастливы!
– Детей побольше нарожайте!
– И чтобы дом – полная чаша…
– Разбойники! Сюда разбойники с болот скачут! – кто-то надорванным голосом попытался разбавить всеобщее веселье, но хрип его растворился в толпе…
Часть 1. Скорбное болото
Больше всех остальных Эбби боялась Берка.
Седой Хед был слишком стар. Одер был слишком жаден. Он знал, что за невинную деву на рынке в болотном городе дадут в три раза больше, чем за опытную женщину. Керш был орком, а оркам люди с такой – той самой – точки зрения вроде бы неинтересны?
Оставался Берк.
Глаза у него, как у волка – желтые. Патлы серые, длинные. Взгляд жаждущий, ненасытный…
Страшно.
Поэтому каждый раз, когда устраивался привал, Эбби садилась поближе к костру между Хедом и Одером. Подальше от Берка. Подальше от его звериного взгляда.
Эббигейл Фрост – или просто Эбби – похитили прямо со свадьбы. Подвенечное платье, белое и длинное, до сих пор было на ней, как будто в насмешку.
Похищение произошло двумя днями раньше настоящего момента. Тогда, в первый день новой недели, Эбби думала, что судьба ее плоха, и хуже быть уже не может. Ее выдавали замуж за Ульда Солового – внебрачного сына одного из обедневших дворян. Выдавали за нелюбимого – отец Эбби задолжал Ульду денег и решил откупиться от долга дочкиными юностью и красотой.
Оказалось, бывает и хуже.
На свадебный кортеж напали разбойники. Распрягли лошадей, поснимали драгоценности с гостей, кого смогли – увели в плен. Всей ватагой разбойники дошли до Ивового брода, а там разделились. Одни увели коней в поля, что начинались за рекой Ремегой, другие ушли в леса, а третьи – та группа, в которой оказалась Эбби – пошли по тропе через Скорбные болота. Предприимчивый Одер сказал, что в болотном граде, Аталанте, есть у него покупатель на молодую красивую деву дворянских кровей.
***
Они шли до вечера. Четверо мужчин, одна женщина и пара мулов.
Тонкая тропа то появлялась, то исчезала в неизвестном направлении. Тогда начинало казаться, что болота вот-вот победят. Что они обязательно обманут идущих, бросят под ноги лживый морок, заставят ступить в чуть прикрытую зеленью бездонную топь…
Жуткие места.
Эбби с тревогой вгляделась в закат, опадающий за тонкими пиками болотной травы. Кровавое солнце, росчерки сиреневых облаков. Черная штриховка ветвей.
– Привал, – скомандовал Хед, остановил мула и стряхнул на землю вещевой мешок. – И не шастайте кругом, коли хотите жить. Воду с закрытыми глазами набирайте, потому как…
Договорить не успел.
Одер, стоявший у водной кромки, с отборной бранью отскочил и принялся судорожно осенять себя светлым знамением.
– Чур меня! Чур!
– …