три сотни мекленбургских драгун, восемьсот конных стрельцов во главе с Анисимом Пушкаревым и шестьсот рейтар Вельяминова. Среди последних, впрочем, было много новичков, не слишком хорошо обученных и вооруженных. Плюс к ним шел так называемый государев полк из московских дворян, стряпчих и жильцов. Когда-то их было довольно много, и этот полк назывался избранной тысячей. Сейчас их было никак не более пятисот человек, довольно хорошо, впрочем, снаряженных. И последними в мой импровизированный отряд влились служилые татары, недавно пришедшие из Касимова и Мещеры, числом около полутора тысяч. Потомки кочевников, некогда наводивших ужас на Русь, давно осели и верно служили Москве со времен Ивана III. К воровским казакам у них за время смуты накопилась масса претензий, так что на их счет можно было быть спокойным. Возглавлял их Сибирский царевич Арслан. С ним мы познакомились еще когда ополчение осаждало Москву. Был он внуком хана Кучума – того самого, у которого казачий атаман Ермак отвоевал Сибирь. Хотя Кучуму и удалось впоследствии убить знаменитого атамана, ханства своего он себе не вернул, а в многочисленных стычках его дети попали в плен и были перевезены в центральную Россию. Там они были испомещены и в конце концов прижились, но природной живости характера не растеряли, участвуя во всех больших и малых войнах и смутах. Многие из них со временем крестились, после чего окончательно обрусели. Сам Арслан, впрочем, был ревностным мусульманином и вырос в Касимове в семье погибшего от рук Лжедмитрия II последнего касимовского царя. Не знаю, поэтому или нет, но царевич был решительным противником самозванца, и соответственно Марины и Заруцкого. Приведенная им рать пришлась как нельзя кстати. Привел он ее, впрочем, не от великой любви к Мекленбургскому дому, а желая выслужиться, с тем чтобы занять вакантное место Касимовского хана.
Выступили мы ранним утром, сначала пошли служилые татары, потом государев полк, рейтары, драгуны, изрядный обоз и десять разных пушек, установленных на полозья, следом за которыми бодро маршировала наемная пехота. Едва выйдя за околицу, я подал знак, и моя конница двинулась вперед, оставляя за собой обоз, артиллерию и наемников. Все это я взял с собой, чтобы их видели возможные лазутчики Заруцкого. Не сомневаюсь, что они доложат пославшему их, что царь настроен решительно и пошел в поход всеми наличными силами, отчего будет добираться до Коломны не менее недели, а то и больше. Расчет был простой: Коломна – город весьма хорошо укрепленный и с наскока его не взять. Однако надежных войск у сторонников Марины мало, и, узнав о приближении царской армии, они, рубль за сто, попытаются уйти, пользуясь своей мобильностью. Вот тут-то я и буду их ловить, а штурмовать высокие стены Коломенского кремля или гоняться за ними по всему дикому полю дураков нет.
Неделя у Федьки выдалась сумасшедшей: не успели они вернуться в Москву, как сотник Корнилий послал его за Анисимом Пушкаревым, позвать его в кремль для какой-то надобности. Что поделать, хочешь не хочешь, а дело служивое.