зато моя мама не грязная мымра, как твоя, – Фрэнси не нашлась, что еще сказать.
Девочка слышала это много раз. У нее хватило смекалки не спорить.
– Да уж лучше грязная мымра, чем чокнутая. И лучше вообще без папы, чем с таким пьяницей, как у тебя.
– Мымра, мымра, мымра! – отчаянно кричала Фрэнси.
– Чокнутая, чокнутая, чокнутая! – кричала девочка.
– Мымра! Грязная мымра! – выкрикнула Фрэнси и расплакалась от бессилия.
Девочка убежала прочь, густые кудри подпрыгивали, освещенные солнцем. На бегу она распевала высоким звонким голосом: «Палка больно бьется, слово не дерется. Кто как обзывается, сам так называется. Кто меня обидит – больше не увидит, будет горько плакать».
И Фрэнси горько плакала, но не потому, что обидела эту девочку и боялась больше ее не увидеть, а потому, что никто не хотел с ней дружить. Более грубым детям Фрэнси казалась слишком вялой, а более воспитанным – слишком странной. Смутно Фрэнси догадывалась, что причина ее одиночества заключается не только в ней. Такое отношение как-то связано с тетей Сисси, которая часто приходила к ним, с ее обликом и с тем, как смотрели ей вслед соседские мужчины. И с папой, который не всегда ходил прямо и порой выписывал зигзаги по дороге домой. И с расспросами соседок, которые хотели что-нибудь разузнать про маму, папу и Сисси. Их притворно ласковые голоса не вводили Фрэнси в заблуждение. Она не нуждалась в маминых предупреждениях: «не разговаривай с соседями, если будут приставать».
И вот теплыми летними днями одинокий ребенок сидел на крыльце и притворялся, что ему нет дела до детей, которые играют на тротуаре. Фрэнси общалась с воображаемыми друзьями и убеждала себя, что они даже лучше, чем настоящие дети. И все же в сердце отдавалась острой печалью песенка, которую пели дети, когда водили хоровод.
Вальтер, Вальтер, великан,
Ты захлопнул свой капкан.
Раз, два, три, четыре, пять,
Всем придется умирать.
Кроме Лизы Вайнер.
Лиза, Лиза, ты красавица,
Перед нами покружись,
К нам спиною повернись,
Скажи, кто тебе нравится.
Все остановились и ждали, пока выбранная девочка, от души поломавшись, не прошептала имя мальчика, который ей нравится. Фрэнси задумалась: а какое имя назвала бы она, если бы чудом ее приняли в игру? Интересно, они бы рассмеялись, назови она Джонни Нолана?
Девочки вскрикнули, когда Лиззи прошептала имя. Все снова взялись за руки и стали водить хоровод, теперь величая мальчика.
Герми Бахмайер –
Просто красавец,
Вот он выходит
С розой в петлице
Навстречу девице
В платье из шелка,
Он хочет, он хочет
На ней пожениться.
Девочки остановились и весело захлопали в ладоши. Затем без всякой причины настроение изменилось. Девочки двигались по кругу медленно, с опущенными головами.
Мама, мама, грудь болит,
Позови мне доктора,
Пусть он поспешит.
Доктор, доктор, я умру?
Да, красавица, к утру.
Кто