№ 1 если не во всем мире или ЕС, то уж в России – точно. К тому же встречаемся мы нынче крайне редко. Он большей частию живет теперь в Париже, я большей частию – в Москве. В парижской его квартирке (она же тогда служила ему мастерской) был лет пятнадцать назад, еще в прошлом тысячелетии. К тому же то, что он делал тогда и делает сейчас, чрезвычайно близко мне. Это – Россия, временно носившая кличку СССР. Это – разнесчастные люди ее, изо всех своих последних сил пытающиеся соблюдать достоинство. Это – авангардизм с человеческим лицом. Это – Родина моя. И его.
Лет тридцать назад, в блаженные годы заката коммунизма, виделись мы, естественно, гораздо чаще. Интеллектуальная андеграундная жизнь тогда в нашем советском болоте била ключом – неофициальные выставки, квартирные чтения «идейно-ущербных и близких к клеветническим» авторских произведений, обмен «самиздатом», «тамиздатом», становление соц-арта, концептуализм, явление призрака постмодернизма, бродившего по Европе, кайф преобразований и правдоискательства, жажда дальнейших Russian adventures у относительно молодых, «широко известных в узких кругах» творческих людей, которые в дальнейшем почти все стали знаменитостями.
Вот и Эрик Булатов. О нем внешний мир услышал во второй половине семидесятых, когда знающие толк иностранцы приобретали его работы за гроши и спокойно вывозили их на Запад, ибо добрая родина ставила на его полотнах уверенный штамп «Разрешено. Художественной ценности не имеет». Вот вопрос: не сошел ли бы с ума такой «разрешальщик», если бы узнал, что дрянной с его точки зрения холст под названием «Советский космос», изображавший одухотворенную развитым социализмом припухлую физиономию Брежнева Л. И. – на фоне герба Великой Коммунистической Державы и флагов пятнадцати дружных республик, включающих Украину и Прибалтику, – будет перепродан в 2007 году на аукционе «Филипс» за 1 миллион 600 тысяч долларов, две другие работы уйдут по миллиону, и скромный оформитель детских книг для издательств «Детгиз» и «Малыш» получит титул одного из самых дорогих русских художников?
Что шествие его полотен по миру будет триумфальным, а он, чью мастерскую не больно-то спешили посещать тогда знатоки и искусствоведы, станет символом, знаком, гуру, не приложив к этому ровным счетом никаких пиаровских усилий. И это лично у меня вызывает дополнительное уважение, ибо надоели мне отдельные, некогда талантливые, шустрые нынешние фуфлогоны, у которых в глубине зрачков символ $ светится, как у волка краснота. Эрик же работает все лучше и лучше, опровергая тем самым расхожий тезис, что лишь в условиях борьбы с тоталитаризмом и тиранией рождается «настоящее искусство». Доказывая своим примером, что все разговоры о том, что живопись в XXI веке умерла или вот-вот помрет, – чепуха и спекуляция. И он прав, я тоже так думаю – какой ты, (непечатное выражение, запрещенное путинско-медведевскими законами), креативный художник, если ребенку зайца не можешь нарисовать? Мудак ты, а не креативный художник! Какой ты писатель, если писать не умеешь? И несвобода мне, как и Эрику, не нужна. Вам несвобода нравится,