Алешка поймет, не обидится…
Грушенко снова вздохнул, отпер свой сейф и вынул оттуда бутылку «Московской»:
– Ладно, лейтенант, давай помянем Алексея… Пусть земля ему пухом будет…
На похороны Алексея Валентиновича, к удивлению Никиты, пришло много народу, но хоронили капитана скромно – салют и оркестр ведь только старшим офицерам полагаются. Траурная церемония не заняла много времени…
Через неделю после похорон Никита, просматривая сводку, натолкнулся на информацию о неопознанном трупе, выловленном в озере Долгом… Приметы утопленника, при котором никаких документов не оказалось, заставили Кудасова навести подробные справки. Через некоторое время при помощи дактилоскопической идентификации удалось установить, что в мире живых утопленника звали Анатолием Мироновичем Безюченко, что он дважды был судим и в местах лишения свободы приобрел кличку Бес. По заключению экспертов, на момент смерти Безюченко находился в состоянии сильного алкогольного опьянения…
Кудасов сразу доложил майору Грушенко о том, что Бес все-таки нашелся, что он не был плодом больного воображения покойного Алексея Валентиновича, но… Грушенко в ответ только вздохнул: информация об утопленнике в Долгом ни на что повлиять, в принципе, уже не могла.
Короткое служебное расследование по поводу смерти инспектора уголовного розыска 98-го отделения милиции пришло к выводу, что капитан Кольцов погиб в результате несчастного случая…
Часть I
Директор
Октябрь – ноябрь 1993 года
Тяжелая дверь центрального подъезда Большого дома гулко ухнула вслед сбегавшему со ступенек майору Кудасову. Начальник 15-го отдела РУОПа[11] на хорошей скорости преодолел расстояние до служебной стоянки автомобилей ГУВД и УФСК и рванул правую переднюю дверцу белой «семерки».
– Быстро, Леша, Бухарестская, восемнадцать! – выдохнул Никита Никитич, падая на жалобно скрипнувшее сиденье и энергично захлопывая за собой дверцу. – Давай включай мигалку и жми! Придется правила понарушать…
Водитель 15-го отдела Алексей Семенов захлопнул томик Леонова, запустил двигатель и заметил с некоторой обидой, словно Кудасов заподозрил его в чем-то нехорошем:
– А я, Никита Никитич, вообще по правилам не езжу!
Леша говорил чистую правду – о его манере вождения в управлении ходили легенды и анекдоты…
«Семерка», вскрикнув покрышками, рванула с места и понеслась по Литейному, заставляя прижиматься к тротуару степенные иномарки. Кудасов молча смотрел вперед, и его угрюмая физиономия побуждала водителя выжимать из «жигуленка» все лошадиные силы.
А причина спешки заключалась в том, что Никита Никитич получил экстренное сообщение от Максима Егунина, возглавлявшего опергруппу по задержанию некоего Саши Дятла, бригадира «тамбовцев». Максим, которому было поручено вести наблюдение