по рельсам и бетонным шпалам…
Когда Никита подбежал, несколько доброхотов уже собирались спрыгивать с платформы на рельсы. В окошке локомотива белело лицо машиниста с раскрытым ртом. Истошно вопила какая-то бабка с кутулями. Набегавшие люди торопились узнать, что случилось.
– Да пьяный он был – шел, шатался!
– «Скорую» надо скорее, «скорую»…
– Милиция! Милиция!
– Сыночка, не смотри, отвернись, дядя был пьяный, упал…
– Миша, Миша, не лезь туда, Миша!
– Ни хрена себе! Я, главное, смотрю – мужик вроде как не в себе…
– Знакомого он увидел – встречал, наверное. Он к нему побежал и запнулся… Мужик, наверное, в поезде забыл что-то: шел, шел, вдруг развернулся – и назад… А этот, с бутылкой, его окликнуть хотел…
Кудасов, медленно выходя из глубокого ступора, повернулся к мужику, сказавшему про то, что Кольцов увидел знакомого. Мужик, натолкнувшись на безумный взгляд Никиты, наклонился к лейтенанту и участливо спросил:
– Ты что, парень? Заплохело?
Несколько мгновений Никита не мог вымолвить ни слова – его словно заклинило, он молча смотрел мужичку в лицо и тяжело дышал…
(Странные иногда вещи происходят с человеческой психикой – потом Кудасова долго будут мучить кошмары, в которых ему придется заново переживать все то, что произошло на перроне Варшавского вокзала 17 апреля 1983 года. И каждый раз почему-то эти сны будут обрываться на том моменте, когда Никита глядит в лицо мужчины, говорящего, что Алексей Валентинович побежал за знакомым… Время постепенно размоет черты этого лица, от него останется только одна деталь – красноватая родинка на левом веке. А мертвое изломанное тело Кольцова не приснится Кудасову ни разу…)
С огромным трудом лейтенант смог наконец выдавить из словно проржавевшего горла одно слово:
– Как?!
– Чего «как»? – удивился мужчина с родинкой на левом веке. Эта родинка была единственным, обо что спотыкался взгляд, – остальные черты лица казались неуловимо усредненными, словно смазанными. Люди с такими лицами похожи сразу на многих и одновременно ни на кого конкретно.
– Как выглядел этот знакомый?! – закричал Кудасов, и к нему начали поворачиваться удивленные люди. Не обращая ни на кого внимания, Никита схватил мужика с родинкой за рукав и дернул на себя. – Как он выглядел, быстро! Я – сотрудник угрозыска.
– Он… – растерянно пробормотал мужчина. – Он такой худощавый, седой. Лет сорок ему… В сером плащике. С чемоданчиком…
– Куда он пошел? Куда?!
– Туда, – махнул рукой мужик в сторону хвоста поезда. – Я толком не видел… Этот, второй, почти сразу с платформы свалился.
Лейтенант развернулся и, расталкивая людей, побежал вдоль опустевших вагонов поезда, спрашивая у каждого проводника, не возвращался ли худощавый седой пассажир