луй, смог бы стать поэтом!
И чувства вечные при этом
Воспеть в стихах на суд молвы.
Словами слаще похвалы
Я описал бы мир суетный
И кислым критиком приметный
Обрел бы славу и врагов, —
Тандем двух слов – увы …таков!
Обрел бы деньги я и власть,
Завистников слепую страсть
И равнодушие тщедушных:
Мечтой – пустых и речью – скучных.
И смерти в ржавое лицо
Я бросил б колкое словцо,
Напомнив Старой о годах
И о спасительных Садах,
Где мысль о ней глупее брани.
Ведь верно – нет за гранью грани…
И в муках мыслью обретенной
Душою плотью не стесненной
Я поделился бы сполна…
Но гложет ум мне мысль одна
(Одна, но очень голодна!)
Так почему ж я не поэт,
А молчаливый раб сует?!
Ода юности
Вот и за сорок… Думал ли я прежде
Что годы вешние так скоры, так быстры,
Когда я юным мальчиком в надежде
Мечтал… И юности костры
Что бушевали жадные до жизни
В душе моей мятежной и простой…
Со мной ли было то?… Со мной?…
Зачем мне было всё изведать
Что мне судьба преподнесла,
Кому мне душу исповедать
Что скука суеты пуста,
Кому сказать, что волен я
Так же как прежде… но страшусь
Что в пламя юности поленья
Бросать я вовсе откажусь…
О юность! Дивная поэма!
Кто написал тебя такой?
Прекрасна ты как сад эдема!
Прекрасный сон, но не покой…
Теперь я должен встретить зрелость,
Познать её, с ней век делить.
Теперь нужна мне только смелость
Её желать и с нею жить…
Жизнь – игра
Не доигран спектакль, на фоне кулис
В колпаке шута умирал артист.
Вот собрались вокруг все артисты – друзья,
Кто в костюме лакея, а кто короля.
И у бездны холодной, стоЯ на краю.
Все слабея артист, начал повесть свою:
«Я играл всю жизнь. Много славных ролей
Мне пришлось сыграть на глазах у людей.
Их смешил я порой, не грустить помогал,
С своей совестью сердцем в ногу шагал.
Я играл для них, им всю жизнь посвятил.
Путеводной звездой мне из многих светил
Пала та, что светила из всех сильней,
Знал всегда наперед – она будет моей!
Тем лучам благодатным, именуемым роком,
Я распахивал сердце, дав дорогу потокам,
Чтобы людям потом, отдать их теплоту,
Чтобы в сердце носили частью звездочку ту…
Масок разных сменил я чужое лицо,
Людей чести играл, поиграл подлецов.
Был на сцене я разным: и умным, и глупым,
Иных я надувал, но и сам был надутым.
Был и злостью обуян, и страстью томим,
Многих гнал от себя, но и сам был гоним.
Был в компании шумной весел в хмеле удалый,
В одиночестве был… пройден путь в нём немалый…
В общем, многих играл, но не всех до конца,
Роль одна мне осталась – эта роль мертвеца…»
И ролям своим, подведя итог,
Он заплакал навзрыд, удержаться не смог.
И текли его слезы, и смывая грим,
Открывалось лицо, что скрывалось под ним…
Так лежал еще долго: свеж и умыт,
Губы в слабой улыбке, правый глаз приоткрыт.
Подмигнув на прощанье жизни прошлых ролей,
Он сдержал обещанье – сцену смерти своей
Он сыграл, но однажды, без повтора на бис,
И счастливым на сцене тихо умер артист…
Ода характеру
Что ж… Бедность не порок!
Но время – мудрости приток,
Вносит волной живой поправки.
Уж новые жизнь ставит ставки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив