имостившиеся у кровати свечи испускали удушливые запахи цветов, корицы и ванили – и не-много янтарного света. В раздражающем его мерцании женщина разглядывала черепашку, вложенную в нее неизвестно зачем мужчиной, которого она, к счастью, не помнила. Рептилия сдохла, втянув под панцирь голову и лапки, полностью отгородившись от мира, и женщина завидовала животному.
За восемь месяцев пребывания в подземном аду в ней бывало и кое-что похуже.
Сама не понимая почему, женщина положила округлый трупик на подушку, рядом со спутанными космами светлых волос, и осторожно провела пальцем по шершавому панцирю. Голова черепашки выскользнула и безвольно свесилась.
– ¡Reina![1] – Мужской голос проникал сквозь дерево и камень.
Женщина перевела взгляд с трупика на толстую обитую железными полосами дверь в дальнем конце комнаты.
– Еда, – сообщил мужчина.
Не обнаружив халата, пленница обернула голое тело загрубевшим от высохшего семени одеялом. Появившаяся под нижним краем двери полоска желтого света вытянулась. В ярком прямоугольнике стоял человек с деревянным носом, доставивший бачок. Отблески свечей играли на дождевике.
– Не голодна. – Она покачала головой. – Не надо еды. No comida para mi.
Не обращая внимания на заявления, Деревянный Нос вкатил бачок в комнату, направляя его с помощью выступающей сверху ручки. Колеса пронзительно визжали, словно терзаемые грызуны, и этот визг отдавался даже в глазных яблоках измученной женщины.
– Еда, – повторил Деревянный Нос, подталкивая бачок к кровати. Он наклонился и размотал висевшее на бачке подобие трубки телесного цвета.
Мысль о еде вызвала у женщины отвращение.
– Не надо еды. – Дрожащему телу требовалось иное.
Деревянный Нос поднес к ее рту сочащийся конец свиной кишки, но женщина сжала губы и отвернулась. Зеленоватые капли упали на одеяло.
– Госпожа должна есть и оставаться красивой. – Воздух со свистом прошел через ноздри, просверленные в фальшивом носу, и обсидиановые глазки замерли. Он повернул свиную кишку к собственному рту, слизнул несколько капель, улыбнулся и кивнул. – Bueno[2].
Женщина потыкала пальцем в темные отметины на своих костлявых руках.
– Нужно еще.
– Больше нет лекарства.
Страх спалил все внутри как огонь, промчавшийся по высохшему лесу.
– Я… мне… нужно еще. – Рот высох. – Уже несколько дней прошло…
Деревянный Нос снова поднял свиную кишку.
– Por favor reina, tu…[3]
– Не стану есть, пока не получу лекарство.
Удар кулаком в живот. Она охнула, ловя ртом воздух, и кишка проскользнула в рот. Деревянный Нос крепко сдавил подбородок и принялся качать насос правой ногой. Суп со вкусом чеснока, плесени и тухлой курятины хлынул в горло и желудок. Женщина попыталась крикнуть, но лишь выплеснула вонючую жижу через ноздри.
– Bueno.
Деревянный Нос закачал в нее еще супа, понаблюдал, как она глотает, вынул кишку и начал наматывать ее на бачок.
– Тебе надо спать. Через три дня большая фиеста. У тебя будет muy[4] важных клиентов, и босс хочет…
– Достань лекарство, – потребовала женщина.
– Больше нет лекарства. Тебе от него плохо. Клиенты жалуются, у тебя холодные руки, и волосы падают.
Выдержать еще одну фиесту без поддержки наркотика женщина не могла.
– Не достанешь лекарство, устрою неприятности. Опять обделаю постель.
– Нет. – Деревянный Нос нахмурился. – Не делай так.
– Ты достанешь мне лекарство, или я обделаю постель прямо при клиенте. Устрою всем большие неприятности.
Деревянный Нос засвистел ноздрями, отвернулся от упавшей на подушку женщины, выкатил бачок из комнаты, захлопнул дверь и повернул ключ.
Отяжелевшая от дурной пищи пленница закрыла глаза и уснула. Во сне она была счастливой в браке хормейстершей и жила в Сан-Франциско. Звали ее Иветта.
Иветта очнулась. Халат (как его надела, вспомнить не смогла), лицо и волосы были влажными от пота. Она открыла глаза и почти ничего не увидела. Свечи у кровати догорели, комната погрузилась в темноту; свет просачивался лишь из-под дубовой двери. В сумраке у изножья кровати вырисовывались неясные очертания, напоминавшие закутанную в плащ фигуру. Иветта замерла от страха.
Пришелец хрипло засопел.
– Кто здесь?
Неведомый гость задышал, хлюпнул и оглушительно чихнул. Иветта охнула и, не удержавшись, обмочилась.
Влажный язык скользнул по подошве правой ноги, которую она торопливо подтянула. Фигура трижды фыркнула, обошла кровать и, задержавшись у подушки, тяжело засопела. Нос женщины уловил запах мяса и костей.
Иветта подняла руку и положила ладонь