правым уголком рта, а протягивая руку для приветствия посмотрела прямо мне в глаза – снисходительно и немного печально.
Я поймал свое отражение в двух голубых "галактиках", опоясанных густыми ресницами и поспешил отвести взгляд, но он предательски скользнул вниз по фигуре миссис, так, что от смущения вынужден был оттолкнуться от носков ее туфель, отрикошетить от несуразного, дряхлого комода и остановиться на дверце, за которой произошла удивительная метаморфоза, превратившая непривлекательного мистера Джанксаллена в изящную, миловидную женщину.
– Эмма, – представилась она, возвращая мой взгляд к своему лицу. – Вы хотели меня спросить о записке?
– Да-да, – спохватился я, – точнее о том, кто ее принес.
– Молодой человек. Симпатичный, высокий, светловолосый. Я особо не запоминала его. Так, в общих чертах. Я сказала ему, что мне кажется странным, такой способ передачи сообщения, но он ответил, что всего лишь выполняет вашу просьбу и, поскольку вы наш постоянный клиент, я не отказала.
– Я ни о чем таком не просил. Он обманул вас и меня дурачит, – сказал я с такой досадой, что по Эмминому лицу пронесся вихрь эмоций.
Она опешила, встревожилась, а потом, за считанные секунды, приняла оборонительную позицию и строго спросила:
– У вас еще вопросы ко мне?
– Да, мне очень хочется задать вам бестактный вопрос, – выпалил я и в этот момент услышал свой голос со стороны, как чужой, принадлежащий какому-то бесцеремонному, нахальному типу.
– Я этот немой вопрос прочитала в ваших глазах, как только вышла в торговый зал. Поверьте я часто отвечаю на него, разными способами, но чаще всего молчаливым презрением. Люди хотят видеть равенство, забывая о том, что оно далеко не всегда проявляется внешне.
– Вы правы. Мне очень стыдно. Прошу прощения, – сконфуженно мямлил я, но она продолжила возмущаться.
Я понял, что причинил этой хрупкой женщине боль, напомнив о сомнениях в успешности их брака, которые, скорее всего терзали ее, а такие как я, подпитывали, укрепляли их и не давали от них избавиться.
Так я думал, и потому решил, что мужественно выдержу заслуженную взбучку за дерзкое, бестактное поведение, дослушаю ее внимательно и постараюсь, все таки, оставить о себе приятное впечатление, но она вдруг замолчала, прищурилась, слегка откинула назад голову, сделала шаг назад, словно снимала с меня мерку, а потом скрестила руки на груди, поежилась, нервно передернула плечами и тихо спросила:
– Вы не допускаете, что истинное положение дел может сильно отличаться от ваших выводов о них? Все судите о певчих птицах по перьям?
У меня внутри словно в гонг ударили. Едва сдерживая волнение, я спросил:
– Вы читали записку?
– Что?! – взвизгнула она так громко, что мистер Джанксаллен выскочил из своей каморки и быстрым шагом подошел к нам.
– В чем дело? – мягко поинтересовался он.
Эмма посмотрела на него нерешительно, но потом ответила:
– Я