может сделать? – не без удивления спросил он. – Перед законом я чист.
– Я понимаю, что ты чист перед законом. Но мне не нравится, что в милиции к тебе отнеслись с таким пренебрежением. Как будто ты не потерпевший, а подозреваемый...
– Ко мне отнеслись с пренебрежением? Почему ты так думаешь?
– Не знаю, но мне кажется, этот Геннадьев не должен был вызывать тебя к себе. Ты человек состоятельный, солидный бизнесмен. А он тебя по повестке вызывает, словно ты какое-то ничтожество. Он сам должен был прийти к тебе в офис. Поговорить, объяснить ситуацию... Он, конечно, абсолютно прав – мошенников обязательно нужно вывести на чистую воду. И ты должен написать заявление... Но для этого тебя не следовало вызывать в милицию, будто ты непонятно кто...
Вячеслав почувствовал себя крайне неловко. Действительно, он солидный бизнесмен, человек с положением в обществе, а какому-то менту лень задницу от стула отлепить, чтобы самому прийти к нему. К тому же Геннадьев из МУРа. Если с Петровки, 38 он смог добраться до Битово, то мог бы сделать пару лишних телодвижений, чтобы наведаться к нему в офис.
– Да, я понимаю, тебя облапошили эти мошенники, – продолжала возмущаться Алена. – Но ведь это не значит, что с тобой теперь можно обращаться абы как и абы кому...
И тут она совершенно права. Геннадьев для него абы кто. И обращается к нему абы как. Потому что считает его ничтожеством.
– Вот гад, – озлобился Вячеслав. – За дешевку меня держит. Никакого ему заявления!
А ведь это его личное дело, жаловаться на «Воланд» или нет. И если он откажется, Геннадьев не сможет его заставить. А если еще раз посмеет вызвать его к себе на беседу, Вячеслав такой хай поднимет – этому оперу мало не покажется.
– Нет, нет, что ты! – забеспокоилась Алена. – Заявление ты должен написать. В самой жесткой и категоричной форме. Аферисты ни в коем случае не должны уйти от ответственности. Может, этот Геннадьев недостаточно воспитанный человек, но дело он свое знает. И пусть его делает. А ты должен ему помочь. Потому что этим ты поможешь другим людям, которых может облапошить «Воланд»...
В ее глазах он видел острую неприязнь к мошенникам, в голосе звучало осуждение. Вячеслав снова испытал неловкость. Ну как он мог заподозрить ее в неладном?..
– Ты думаешь, я должен написать заявление? – спросил он.
– Не думаю, а знаю. И чем скорее, тем лучше... Прямо сейчас садись и пиши...
Так он и поступил. Но смог написать всего несколько строчек. И не потому, что в голову не лезли мысли. Просто ему мешала Алена. Она подсказала ему, с чего начать, правильно изложила первую фразу, вторую. Только он уже не мог думать ни о каком заявлении. Слишком близко она к нему находилась. Слишком мощное сексуальное излучение исходило от нее. И без того короткий домашний халатик был застегнут всего на две пуговички. Открытая до соска грудка манила его к себе, как оазис усталого, измученного жаждой пустынника. А еще эти чудные ножки...
– ...Особо подчеркни, что у тебя случился пожар на автозаправочной станции. И потребуй создания специальной комиссии... Ой, что ты делаешь?
Она не возмущалась,