"Доволи", прими глоток стресса, и уступи боль чужаку, сопротивляться бесполезно. Ментий Дирагга
От утонченного читателя (торговца-книголюба)
Здравствуйте, я торговец Гоху, владелец небольшой, но известной лавки: ″Кануть в редкости!″, та лишь для сердитого и бывалого чтива, сам же предпочитаю лишь фантазировать, именно это и выудило меня из небывалого запущения сердитого реализма ль. Меня не интересуют старые идеи, а именно касательно и обнимаемо дешевой версии размытой реальности, графомания дубликатных потертостей невинных предрассудков, а так же захламленные бессмыслицы гончих намеков курьезной бытности. Сказания, что слишком поздно подвернулись, мне приглянулись, причем сразу же, мгновенно, то с первой страницы, не смыкая глаз я читал в странной форме фрагменты, да и так резво, будто это действительно происходило, словно некто, описывающий лично стенографировал впопыхах, и где-то в неотесанном цеху ″Фантазий″.
Книгу мне прислал незнакомец, анонимно, да в полночь. С самых первых минут та прощупалась, несомненно, уникальной, счел ее неким сборником фантастических загогулин, впрочем, те скорее походили на страшилки или байки, которыми я и ужинал, и завтракал, обедал и полдничал вновь и вновь. Был взволнован, отрешен от иного, настолько эти мистические эпизоды зацепили мою высыревшую душу в гущах неразборчивых посланий от разных невзрачных переписчиков изученной черствятины, их возжелал тут же в лавке распространять, хотя не был уверен что мистические грезы разнесутся, в наших бытноватых просторах они не популярны.
Моей команде, унылых трудяг, мною было наказано представить публике данный сборник, который был поделен на 5 книг, и совсем скоро те 4 справились. Поначалу у нас была одна версия рукописи, затем некто прислал нам еще несколько с поправками, и лишь тогда мы приступили вдумчиво выбирать самое впечатляющее, нам автор предоставил волю избирательности ведь.
Странное дело, у нас 3 издательства, а творение угодило ко мне, причем завернутое в какую-то грязноватую ткань, словно безобразный платок, коим недавно отирали свинью, именно ей от него и разило, словно она путника и привезла с этим чтивом сюда, даже следы тонких и длинных разутых ног у порога еще долго имелись, некто ими хорошенько попачкал плитки у двери, загадочно и щекотливо. Сверток, кстати, выкинуть хотел, подумав, что местная ребятня решила над стареньким торговцем немного подшутить, на, мол, старик читай замызганное нечто, так бывало, то кухарские рецепты на страстных ошибках погибшей старушки забросят к окну, то в трубу отошлют дневник с сонными небылицами жадного сторожилу диванных катакомб, то еще что-то невнятно пришлют к калитке, забыв то в почту отдать, но рад что разобрался, да и невзначай восстановил отсыревшее чтиво, его последнюю часть.
Книг всего вышло, по копиям, около 100, и их долго не брали. Спустя не легкие два месяца о той заговорили, причем не только на улицах, но и в своих отзывных трудах заупоминали знаменитые почитатели смыслов, такие как граф Унтая Борилл, владелец 5 ковровых мастерских, и известный редактор газеты ″Ритм мира″ Шакнис Гремаэль. Сказания понравились многим, около квартала о сборнике безустанно шептались, а после происходить странные дела начали, те как раз походили на эпизоды из сборника, потому мне пришлось свой бизнес закрыть, обвинения посыпались отовсюду. Впоследствии неразберих, труд этот запретили, а я лишился всей торговой собственности, и то не только из-за утечки доверия ко мне всех подряд, но и из-за чрезвычайных диковинностей, кои в моей внешности пораспахнулися.
Последнюю копию у меня выкрал официант, работающий в никудышной забегаловке, где я едва не отравился, ее быстро прикрыли, причем в другом городе, где собственно я и прятался не долго, сбив с ног своей колымагой, лишь оттащил меня к куче желтой листвы, а сам замуровав разбитую фару моей книгой, отправился в неизвестный мне путь, так я с ней и простился, напоследок успев прослезиться, и только. Что тут поделать? Я постарел, а этот то высок и не немощен!
От невнимательного посыльного (несносного разини)
К сведению, в наших роковых просторах неуместен всякий надлежащий опыт, а с ним и строгое следование примитивным поручениям. Работа без досуга, все равно что идея без вдохновения, или же смысл без помысла, вот и тружусь на собственную блажь, так в основном, пусть и в ущерб традиционным наставлениям. Около года занимаюсь опасным занятием, хожу по злачным местам, где с десяток лет не живет кто-либо, пропитанным лишь вездесущим неладным, да с недоумением наблюдаю за исчезновением корреспонденций, земля что ли их съедает или вычуивает? То наверняка неизвестно.
Много я за этот год перечитал, в основном таинственных дикостей, проклятых вестей, гадких интриг, скверных прихотей, повесток палачей и прочего. Путного чтива тут маловато, зато каждое мгновение жалуй гиблых приключений, будь то путь через колючую дорогу, вздорный тупик, обозленную плотину, непримиримый холм, страстную реку, ядовитое перепутье, или другое инообразие дотошных передряжных сред. На предыдущей неделе, ближе к ночи прислали некий конверт, в нем была книжица о лихих трагедиях, колдовских стараниях, загадочных повинностях и едком результате, ту я случайно обнаружил, причем в пути к забывчивому