бежит, вспомнив о кэшеэмке,[19] которую видел сегодня днем, стоящей возле их палатки. Подбежав к ней, Сергей снял вещмешок с консервами, и долбанул им, что было сил, по броне, прокричав:
– Мультик, ты здесь!? – подкрепив значимость заданного вопроса, еще одним ударом, все тем же вещмешком с консервами.
Вместо ответа, открылся люк десанта, и из него донеслось:
– Давай сюда!
Сергей упрашивать себя не стал, и через секунду он уже сидел в кэшеэмке.
– Ты какого хрена стучал? Что, не мог сам залезть? – спросил Мультик Серегу, но тот молчал. – И вообще, почему сюда прибежал, а не в бомбоубежище? – не унимался он, заинтересовавшись неадекватным поведением Пожидаева. Но тот, продолжал молчать, и только прислушивался к взрывам, опустив голову вниз, для чего-то зажав ее с двух сторон руками. Когда в ответ на обстрел полка, начали лупить наши танки и Гиацинты[20], то Сергей, повернувшись к Мультику, и смотря на него расширенными от ужаса глазами спросил:
– А это что?…
Все это продолжалось не более двадцати минут, вернее столько времени моджахеды вели огонь по расположению полка, а наши, в обратку, чуть ли не до утра молотили из тяжелых орудий по близлежащим сопкам. Так Сергей впервые «понюхал пороху». В дальнейшем, он увидел, что все молодые солдаты, примерно так же ведут себя, как и он, и столкнувшись первый раз в жизни с войной – делают в штаны от страха. Да и потом, страх никуда не уходит, просто с опытом боевых действий, солдаты научаются с ним бороться, что позволяет им принимать хоть сколь-нибуть осмысленные решения, и как следствие – действия.
На пару дней раньше Пожидаева, в полк прибыл новый зампотыл[21], подполковник Фурса. Первое, с чего он начал свою деятельность – это всех «блатных и расписных», т. е. поваров, кладовщиков, писарей, банщиков и прочую братию, разместил в отдельной палатке, на прачке, которая была на отшибе. Это Фурса сделал для того, чтоб уменьшить текучку продуктов и военного обмундирования в подразделения, а также пресечь выбивание дедами всяких регалий у писарей, и отменить ночные купания личного состава в офицерских саунах, так сказать начал борьбу с «коррупцией» местного пошиба.
В принципе, все, сколь-нибудь значимые, вновь прибывшие офицеры из Союза, начиная с комбата и выше, в начале, предпринимали усилия по борьбе с анархией в полку. Но побившись, как рыба об лед, на той же заднице и садились, потом, махнув рукой на это дело, они успокаивались, и все шло своим чередом, как и раньше.
Такой поворот был только на руку Пожидаеву. Не пробыв и десяти дней в палатке РМО, он поселился на прачке, среди «блатных», но все так же оставался приписанным к роте материального обеспечения. Отпахав сутки на кухне, теперь он имел один день отдыха, что конечно же, было не возможно в роте – командиры всегда находили чем занять свободные руки, хотя Сергей имел законный выходной. Нельзя конечно сказать, что на прачке были кренделя небесные. Среди «блатной»