пантеона. Это все было едино. И древних греков заявление, что Долина – живая, ничуть бы не удивило. Скорее, их бы удивило, как можно думать иначе.
– Слушайте, но ведь, тогда имя «Живая Долина» приобретает новый смысл, – неожиданно вступил Ледокол. – Не только «Долина Живого», и не только «долина, спасающая жизнь», но просто, буквально, живая долина. Язык сам подсказывает.
– А хорошо ты сказал, Ледок! – восхитился Крис. – Это давно замечено, что язык нередко бывает умнее нас. Вот, например, все думают, что Высокий – это просто кличка такая. А ведь если внимательно присмотреться, так ведь он же и вправду высокого роста! – Раздался хохот.
– А кстати, и наш язык, ну, то есть речь, тоже, может быть, живое существо… в каком-то особом смысле, – вдруг неожиданно добавил Крис.
– Твой язык – это точно живое, и довольно ядовитое, – вставил Ледокол под общий смех.
– Не, ну серьезно, я вправду так думаю.
– Ну, ты скажешь тоже, чушь какая-то, – удивился Саныч.
– Лучше не спорь с филологом, себе дороже будет, – засмеялся Высокий, – слова – это же его оружие. Проще сразу дать ему по башке. Но, к сожалению, вот конкретно этому дать по башке будет сложно.
– Не обижайте филолога, люди, – нарочито обиженно сопя носом, сказал Крис, – во-первых, он хороший. А во-вторых, – голос его стал стальным, – он может и сдачи дать, – Крис демонстративно поплевал на свой кулак. Снова смех. – И вообще, я, можно сказать, сама доброта, а вы вечно меня рисуете каким-то злодеем.
– Да, жизнь показала, как ни странно, – сказал Саныч, вспомнив по ассоциации что-то из своего прошлого и посмеиваясь, – что иногда хороший прямой в челюсть является отличным аргументом в борьбе за Истину. Нет, ну, конечно, не всегда, но изредка. А вот, кстати, знает ли об этом мировая философия?
– Еще как знает! – авторитетно выступил крупный эксперт по мировой философии Крис. – У нас в зале был один аспирант с философского, раздолбай редкостный, но махался он – будьте-нате! «Вертушку» делал классно, что твоя мельница!
– Парни, парни, – прервал всех Высокий, – мы, как всегда, уехали в сторону от главной темы. У меня есть предложение. Живая наша Долина или нет – это будет вечная тема для споров. Но вот относиться к ней лучше всего, как к реально живой, то есть уважительно и даже, можно сказать, нежно. С любовью. Как будто мы – ее дети, внуки или правнуки. Мы сейчас у нее дома, мы у нее в гостях. Она открыла нам дверь и впустила нас. И мы должны вести себя достойно. Как будто она все время смотрит на нас. И надо эту мысль донести до всей экспедиции.
С Высоким согласились все. Да и что тут возразишь?
Из дневника Высокого
«…этот детский смех все слышат. Значит, у меня – не галлюцинация. Но тогда что это? Это не то чтобы пугает, но ощущение такое, как будто я стою перед невидимой Джомолунгмой…»
В Долине
Зиманика
Ежик капризничал весь следующий день, у него повысилась температура. Эльвира очень нервничала.
– Не пойму я, что