ься во власть её сурового течения. Порой ещё более стремительного и беспощадного, чем эта тоненькая речушка, неожиданно взбунтовавшаяся и вышедшая из удерживающих её берегов.
– Меня зовут Калнышева Мирослава Сергеевна, – торжественно представилась я молодому человеку, который встречал нас в аэропорту, определённо и являвшемуся моим драгоценным родственничком. Хотелось показать ему: не особо я и рада, что в моих венах та же алая жидкость, что и в его.
– Влад, – ничуть не обидевшись, ответил мне он. По жестокой иронии брата моего звали Владиславом, так что вторая часть наших имён была идентична. Лизка – моя сестра, радостно визжала, наконец-то она попала в столицу, её не волновало, что, вообще-то, мы оказались на улице. Отец – Сергей Иванович, заключил сына в объятия (смешная картина, учитывая, что сынок так вымахал где-то под два метра ростом, ему пришлось прогибаться, чтобы мой папочка со своими скромными метр семьдесят два смог обнять отпрыска). Я, не удержавшись, хмыкнула, родственничек скосил взгляд в мою сторону – кстати, обидно, глаза у нас с ним одинаковые – папины, тёмно-карие. Мама – Нина Максимовна, неуверенно протянула руку своему теперь уже точно пасынку, но тот нагло обнял и маму тоже. Видимо, он пытался проделать такое и со своими новообретёнными сёстрами, но я, игнорируя его, прошла мимо, так что родственные объятия достались моей Лизке, тем более она сама прыгнула на шею к чужому человеку, вот же ей повезло – провидение спасло от нежелательных родственников.
Меня догнали дружной компанией, которая успела забыть про истинную причину своего воссоединения и про мой дом, мёрзнущий сейчас под водой, и про меня. Мы сели в машину – тёмный внедорожник с тонированными стёклами, оказавшуюся собственностью братика, и этот факт не прибавил ему симпатии в моих глазах, и поехали в другую собственность того же родственника. Всю дорогу я молчала, не портила семейную идиллию, чувствуя, что теперь мне нечасто придется утруждать свои голосовые связки. И даже когда мы были на месте, остановившись в элитном районе для всевозможных верхов этого Мира, я не проронила ни слова. Братец оказался обеспеченным человеком, конечно, то, что он не бедный, видно было и по нашим семейным подаркам, которыми он заботливо одаривал нас. Меня в частности моими когда-то любимыми французскими шоколадными конфетами, но после того как братец об этом прознал с чьей-то лёгкой руки и стал присылать по одной коробке на мой день рождения, вся любовь к конфетам пропала, и появилось стойкое отвращение к сладкому.
Дом был двухэтажным коттеджем с ухоженной аллеей, дух не захватывало, вычурности не было, дом как дом, никакой фешенебельности, но мне понравился, что я поспешила скрыть за равнодушным молчанием, в отличие от Лизки, которая принялась расхваливать его, будто ничего больше собачьей конуры в жизни не видела. После выгрузки нашего семейного багажа из четырёх чемоданов, мой был самый маленький, у меня осталась ещё сумка, она для меня была важнее всего, поэтому я предпочла, чтобы мои вещи привезли позже, а с сумкой расставаться не согласилась.
– Давай помогу, – прозвучал раздражающий меня голос моего брата.
– Благодарю, сама справлюсь, – с каменным лицом ответила я ему. Взяла сумку необычной формы, но чемодан у меня всё-таки отобрали, я не настаивала, хочет нести, пусть несёт, мне не жалко.
Внутри дом был ещё более красивым, чем снаружи: высокие потолки, тёплый тон вишнёвых обоев, мягкие ковры на полу, в которых утонули мои маленькие ступни. Через носки ощущалась приятная щекотка, но моё лицо оставалось каменным, я ни на минуту не забывала, кому принадлежит всё это великолепие, и на каких правах нахожусь здесь я.
Братец повёл нас через узкую прихожую в большую гостиную – зачем, спрашивается, ему одному такой большой дом, или же он, и правда, давно хотел, чтобы мы жили все вместе, как говорил отец, но в его добрые побуждения я поверила всего лишь на минуту, а потом снова превратилась в злобную ведьму. В гостиной стоял шикарный диван с креслами, плазма в стенке, бар, стол со стульями из тёмного дерева, люстра превосходила все мои представления об этом элементе декора и снова огромный ворсистый ковёр – да у братца странные вкусы, но пока они совпадают с моими.
Спален в доме было предостаточно, поэтому места всем хватило. Лестница на второй этаж находилась в начале коридора, по ней мы и добрались до отведённых для нас комнат, там же и располагалась спальня моего докучливого братца. Четыре комнаты, самая дальняя из которых и принадлежала хозяину дома, похожие друг на друга, на первый взгляд, но обставлены исключительно под индивидуальность каждого из нас были приняты на ура всеми, кроме меня. Комната сестры довольно просторная для одного человека, в нашем доме мы делили с ней одну спальню на двоих, и та была вдвое меньше нынешней. Стены её любимого фиолетового оттенка, была двуспальная кровать, туалетный столик с зеркалом во всю стену, шкаф, уже полный одежды, комод из того же дерева орехового тона, что и вся мебель комнаты, и дверь в отдельную ванную комнату.
Я невероятно обрадовалась, когда обнаружила такую же ванную комнату и в отведённой для меня спальне, ничуть не уступающей комнате моей сестры, только стены здесь были розовыми – строго девчачьими. Кровать такая же массивная, как у сестры,