Елена Амеличева

Санклиты. Книга 4. Ангел жизни


Скачать книгу

o

      Горану и Саяне с нежной любовью

      Я видела, как плачут от счастья,

      Я видела, как плачут от боли.

      Я знаю, что такое быть частью

      Сакрального священного боя.

      Я видела не раз наши души —

      Распяты на кресте мирозданья,

      Но мимо проходила послушно,

      Не внемля тишине и рыданьям.

      Во мне всегда была эта полночь,

      Та самая, в которой ты – ветер.

      И я звала разлуку на помощь,

      Ведь ты же самый лучший на свете.

      Я знаю, что такое оковы,

      От коих ты не ищешь исхода.

      Я знаю, что такое быть новой,

      Когда цена иному есть холод…

      Я знаю, может, слишком, но все же…

      Мне знается порою до боли,

      Но суть земли мой стон не тревожит,

      Ведь я – сама себе доброволец.

      Мне в принципе идти на закланье

      Теперь уже знакомо и сладко,

      Ведь суть всего – предвечное знанье

      О том, что Бог нам шепчет украдкой.

К. Каменецкая

      Пролог

      Есть незыблемое правило – мотыльки летят на огонь. Их судьба – сгореть в его объятиях, не оставив и следа. Одни бросаются в пламя, потеряв голову. Другие, более осторожные, порхают вокруг, пытаясь противиться коварному искушению, зов которого проникает в самую суть души. Они кружат в медленном танце смерти, и медленно, но верно приближаются к огню, теряя бдительность, чтобы в конце концов сгинуть, сдавшись гипнотически притягательному трансу величия смерти.

      Считанные единицы, подлетев вплотную, успевают опомниться и стремглав броситься прочь, поражаясь своей храбрости. Их нежные крылышки, опаленные объятиями поцелуя вечности, не выдерживают, но мотыльки, считая себя спасшимися, падают в непроглядную тьму ночи, чтобы никогда более не познать счастье свободы полета. Они попадают в безраздельную власть страха и безысходности, запускающих в них свои ледяные щупальца, и истлевают в безнадежности, в последних снах со святым смирением тоскуя о пламени, полном величия и любви.

      Так кто я? Сгоревший безрассудный мотылек? Насекомое с опаленными крыльями? Тоскующий об огне житель вечного мрака? Нет! Я и есть огонь!

      Киллиан не Ангел, а большой, жестоко кусающий мотылек. Он решил поиграть с огнем. И я сожгу его дотла!

      Часть 1

      Добро пожаловать в 80-ые!

      Глава 1

      Лунный паук

      От того, как ты посмотришь, зависит

      то, что ты увидишь…

Данте «Божественная комедия»

      Липкая темнота. Гулкая тишина. Опасность. И огромная паутина. Прочные склизкие нити уходят в беззвездное ночное небо и ползут по земле, опутывая ноги. Я скидываю их и иду. Куда – не знаю. Просто нужно идти. Паутина везде – по бокам, над головой, ее нити под ступнями. Удержать баланс на них сложно, как канатоходцу, но падать нельзя – под ними пропасть, из которой никогда не выбраться.

      В паутине полно мух. Я подхожу ближе, и ужас окатывает меня: это люди! Знаю каждого! Пытаюсь вызволить их, но вот уже пальцы изранены в кровь, а толку никакого! Рука ложится на мое плечо. Оборачиваюсь. Это Валентина.

      – Найдите главного Паука, Саяна!

      – Нашла!

      – Найдите главного Паука! – словно не слыша меня, повторяет женщина, отступая во тьму.

      – Постойте! – я бросаюсь за ней, но тьма скрывает ее.

      Издалека доносятся знакомые строчки:

      Их четыре

      В этом мире —

      Очень злобных пауков

      Разрушителей основ.

      И большая паутина,

      На всех нас одна махина.

      Восемь лапок все прядут,

      Наступать приказа ждут.

      Паутиной выстлан круг.

      Пауки придут, придут.

      Одного коль раздавила,

      Значит, знаешь, в чем их сила.

      Самый страшный – он один,

      Остальных он господин.

      На четыре света части

      Он навлек свои напасти.

      Поскорей найди его,

      Он опаснее всего.

      Иль быть мухами всем нам,

      Самым страшным

      – …сбыться снам. – прошептала я, открыв глаза.

      Жемчужный свет, необычайно яркий, лился в комнату. Односпальная кровать пустовала. Горан опять сопел, сидя на полу у моей кровати. По цветку на столе кто-то ползал. Я встала и подошла ближе. Паук! Серебристый, почти белый, размером с фасолину, он деловито сновал по мясистым листьям, покрывая их тончайшими нитями паутины.