дфордского университета, прогуливался по улицам Будапешта в прекрасном настроении. Он был приглашён на Конгресс, посвящённый актуальным вопросам юриспруденции. Завтра Хью должен выступить со своим докладом "Правовые идеи о возможности внесения прогрессивных изменений в механизм, и способы регулирования общества". Эта очередная цель его жизни, как и все предыдущие, должна будет им достигнута, во что бы то ни стало. Однако, сейчас, заглядывая в витрины и лавки, профессор Винистон, больше любовался своим отражением, скороговоркой в уме повторяя части давно заученного текста доклада, чем интересовался разнообразными товарами, предлагаемыми каждому будапештскому гостю. "Завтра я переверну на хрен этот мир! Я всем этим очковтирателям вмиг открою глаза! Только бы было побольше телевизионщиков!" – думал Хью, продолжая следить за движением своего стройного тела в многочисленных стёклах и зеркалах, сопровождающих его по пути. Гордо расправленный позвоночник сорокалетнего профессора нёс одну из умнейших голов Америки, сожалеющую только лишь о том, что пока ещё никто не знает, на что на самом деле способен Хью Винистон.
Винистон нырял в магазинчики, крутился там возле прилавков минут по пять и ничего не приобретая, выныривал из них налегке.
– Извините, может быть, Вам чем-то помочь? – внезапно обратилась с вопросом к Хью молодая стройная девушка. Её лицо в огромных солнцезащитных очках, нелепо отражающих физиономию удивлённого профессора, было так красиво, что он струсил и отказался от предложения. Девушка тут же исчезла в толпе, потом где-то появилась и снова исчезла. Винистон понял, что дал маху и пошёл за ней в надежде на вторую попытку встречи с сексуально привлекательной незнакомкой.
Ему просто нужно было убить время до его выступления. Это, как минимум, часов четырнадцать, включая ночь, в которую ему, наверняка, придётся с трудом уснуть. Прибегать к снотворным, рискуя собственным бенефисом, было крайне рискованно. Так, подумал Хью, и, не читая названия лавок, кафе, ресторанов и улиц, продолжая уматывать себя перед сном, снова куда-то зашёл, но тут же, обратив внимание на то, что в уютном и слабо освещённом торговом зале нет ни одного покупателя, решил здесь задержаться и перевести дух. Судя по интерьеру, убранству и запаху ароматных свечей стало ясно, что это какой-то китайский магазин.
Отчасти, Хью не ошибся, но вышедшая ему на встречу после чарующего звона колокольчика, расположенного над входной дверью, симпатичная китаянка, одетая в невероятно пёстрое разноцветное кимоно, приветствовала Хью поклоном и вежливо сообщила ему, что мастер Чио освободится через десять минут, пока гость будет наслаждаться благоуханием чая и расслабится. Не успев ответить, Хью увидел вторую привлекательную китаянку с подносом в руках, уже предлагающую ему присесть на диван, предназначенный для чайной церемонии. Она была одета в ярко-красный кимоно, вышитый золотыми нитями. Хью в ответ ей сексуально улыбнулся, но получилось у него это так неудачно, что он поторопился скорее присесть на диван, где и расположился поудобнее. Расставив на столике чайный сервиз, и налив в пиалу чай, вторая китаянка, снова поклонилась гостю, и плавно, как лебедь, проплыла от него по залу, исчезнув в темноте. Первая, заметив, нескрываемый интерес гостя, к персоналу заведения, тоже поторопилась оставить его в одиночестве, только лишь произнеся вежливо:
– Отдыхайте, мистер Хью, мастер Чио подойдёт к Вам, как только освободится.
– Хорошо, – не переставая улыбаться в ответ, сказал молодой профессор, и её тоже проводил взглядом, пока она не испарилась в одном из затемнённых углов зала.
Чай, действительно, оказался очень вкусным, а мягкость и глубина дивана позволили Винистону развалиться в нём и, как он сам любит говорить, прибалдеть. Всё вокруг располагало к себе. Разглядывая национальные масляные картины на стенах с изображениями дивных птиц, драконов, цветов, водопадов и гор, профессор юридического права на время забыл о завтрашнем дне. Он, поглядывая, то на картины, то на магически пылающие огни свечей вокруг них, наконец-то, расслабился и был очень этому рад. Сделав ещё пару глотков чая, Винистон мысленно представил себя сразу с двумя этими китаянками. Сильное возбуждение пробежало по всему телу и больше ни о чём не хотелось думать. У него не было сомнений, что он забрёл в какой-то массажный салон, где ему, на самом деле, помогут прийти в себя после многочасового авиаперелёта, и он полностью будет готов к своему завтрашнему выступлению. Массаж он любил, как все, тем более с такими-то массажистками.
Ещё сделав глоток, Винистон вдруг подумал о двух, следующих друг за другом вопросах, неожиданно всплывших в его сознании, как разноцветные поплавки, вынырнувшие на поверхность воды, после заброса удочек. Первое – причём тут какой-то мастер Чио? Массажист мужчина однозначно не устраивал его, как клиента. «Может, он просто врач-консультант? Да, скорее всего так и есть. Ну, если, что, то тут я могу выбирать – я же плачу». Но, второе? Тут объяснения не было. Откуда китаянка знала моё имя, если я себя не называл? Винистон дословно повторил её слова: "Отдыхайте, мистер Хью, мастер Чио подойдёт к Вам, как только освободится". Не успев развить эту мысль, Хью увидел внезапно появившегося невысокого роста мужчину в чёрном кимоно. Китаец неспешно шёл в сторону гостя. Американец