аньше августа они никогда не приезжали. К тому же их не было целых три года, и я надеялась, что этим летом им тоже будет не до нас.
– Юлька! – радостно завопила моя мама и бросилась обнимать подругу. – Вот так сюрприз! Почему не предупредила? Мы бы встретили!
– Леночка, ты мне лучше скажи, у тебя остановиться на пару дней можно?
– Как на пару дней?! Я тебя три года не видела!
Я же по тебе ужасно соскучилась!
– Не волнуйся, в августе на месяц приеду, – улыбнулась тётя Юля, потом обернулась ко мне: – Ой, тёзка, какая ты уже большая! Тринадцать стукнуло? Чем в будущем заниматься думаешь? Впрочем, все разговоры завтра…
Она ещё что-то говорила, а я смотрела только на Рому. Он же в мою сторону даже не повернулся. Неужели он до сих пор меня ненавидит?
Моя семья и гости ушли в дом. Пошёл дождь, а я всё стояла на месте и, только когда стало совсем холодно, осторожно пробралась в свою комнату. Никогда в жизни родной дом не казался мне таким чужим. Вот, значит, как бывает, когда ты предаёшь собственное сердце, – всё, что дорого, отворачивается от тебя. Это и есть настоящее одиночество – чувствовать себя лишним в собственной жизни.
Cчастье в ладошках
До того случая, произошедшего три года назад и отравившего мою жизнь, всё было иначе. Уже с середины июля я начинала ждать приезда тёти Юли и Ромки, хотя отлично понимала, что раньше августа их точно не будет. Иногда я просиживала целыми часами перед окном, надеясь на чудо. Потому что их появление в моей жизни и было самым настоящим чудом. С приездом тёти Юли наш дом сразу менялся. Словно сказочная фея, она наполняла всё вокруг добрым волшебством, и каждый день был похож на праздник. Привычно тихие комнаты оживлялись смехом и голосами. Тётя Юля то играла с нами – детьми, то вспоминала с мамой весёлые истории из их школьной жизни, то пела. Она ни секунды не сидела на месте. Ещё с появлением маминой подруги всё вокруг начинало пахнуть духами. А в комнате, где жила тётя Юля, на туалетном столике перед зеркалом выстраивалась целая армия изящных баночек, ярких тюбиков и ароматных пузырьков. Мне нравилось всё это рассматривать и нюхать. Ведь у моей мамы почти не было косметики, да и краситься она не любила. Я же мечтала, что, когда вырасту, у меня будет множество таких же чудесных баночек. И сама я буду модная и красивая. Обязательно стану носить изящные туфельки на высоком каблуке и каждый день укладывать волосы в замысловатую причёску. И конечно же, уеду жить в шумный большой город.
Однажды я поделилась своими мыслями с бабушкой.
– Ба, почему мама и тётя Юля такие разные, они же подруги? – затараторила я. – Почему мама не уехала в большой город, а осталась в нашей глуши?
Бабушка отложила в сторону книгу и внимательно посмотрела на меня поверх очков.
– Глуши? – хмыкнула она. – Значит, это так, Юлька, ты о своём доме думаешь?
Я смутилась.
– А твоя мама эту глушь любит, – продолжила бабушка. – Тётя Юля счастлива в большом городе – это так. А счастье твоей мамы в этом саду, в поле, где она гуляла с детства, в ребятах, которых она учит, в семье, в тебе и Надюшке. Каждому своё место в жизни. Счастье ведь не от размера города зависит, в котором ты живёшь, и не от того, где этот город находится. Счастье в сердце у каждого, – главное, понять, какое оно, это счастье, и подобрать к нему ключик. Вот и подумай, какое именно твоё личное счастье.
Я хотела ответить что-то про город, про духи… А потом подумала, как это всё будет глупо звучать. Есть вещи гораздо важнее: улыбка мамы, когда мы гуляем с ней по нашему лугу, тепло её ладони, сжимающей мои пальцы, горьковатый запах трав перед грозой и тёплый дождь, под которым не страшно промокнуть, потому что дома уже ждут и готовят чай с лимоном… Это дороже всего на свете, это и есть моё настоящее счастье. Но всё же бабушка не права: счастье – оно не внутри нас. Счастье вокруг, оно везде, только ладони подставляй. Но оно лишь для тех, кто умеет счастьем делиться, как делают это моя мама и тётя Юля. Я вот пока не научилась.
Рыба
Утром я проснулась очень рано. И, как обычно, первым делом поздоровалась с попугайчиком Ником.
Он, словно чувствуя моё настроение, был грустным, нахохлившимся, даже прихватил меня клювом за палец, – так Ник всегда показывает, что не расположен к общению. Пришлось оставить его в покое. Дома не сиделось. Мысли метались из стороны в сторону: то мне неожиданно вспоминался вопрос тёти Юли о моём будущем, и я лихорадочно пыталась придумать, что сказать ей в ответ, но в голову лезла только какая-то ерунда; то я представляла себе, как спущусь к завтраку и встречу Ромку и каким холодным будет его взгляд. Неужели он так и не смог простить меня? Да и разве я просила прощения?
Нет. Я попыталась забыть и свои слова, и его самого. Целых три года я всячески гнала из головы мысли о Ромке. А это было нечестно, совсем нечестно. Я ведь обидела его, но так и не смогла извиниться, даже не попыталась.
Конец ознакомительного