Америки, потом в Антарктиде.
Нет, правду говорить не стоит. Непременно последуют новые вопросы. Придется объяснять, доказывать, убеждать, что ОНИ существуют. А он не готов. Морально не готов сейчас говорить на эту тему. Он не хочет лишний раз вспоминать о НИХ, особенно при такой жаре после трех рюмок крепкой рисовой водки.
– Это случилось после Вьетнама, – медленно произнес майор. – Высокопоставленный государственный чиновник из одной дружественной Штатам латиноамериканской страны случайно попал в руки оппозиционеров. Мое подразделение получило задание освободить пленника. База партизан, где его держали, находилась в джунглях. Мы атаковали ее. Во время перестрелки от случайного попадания гранаты на базе рванул склад с горюче-смазочными материалами. В меня плеснуло какой-то раскаленной жидкой дрянью. С тех пор, – Шефер хлопнул себя ладонью по шее, – вынужден носить на себе это украшение.
Тхем, угадав своим тонким чутьем, что Шеферу по каким-то причинам тяжко продолжать разговор на затронутую тему, поспешил сменить ее.
Он потянулся к бутылке, покоившейся в ведерке со льдом:
– Не опрокинуть ли нам еще по рюмочке?
– Не вижу повода для отказа, – живо отозвался Шефер. Его глаза тепло блеснули в сторону ведерка. – Должен признаться, я, кажется, становлюсь поклонником вашей рисовой водки. От нее не развозит в жару, и она очень мягка на вкус.
Полковник наполнил рюмки.
– Ваши последние слова вдохновили меня на очень хороший тост, – торжественно произнес начальник учебного центра, поднимая рюмку на уровень груди. – Пусть ваш предстоящий полет в Соединенные Штаты будет таким же приятным и мягким, как этот добрый напиток, изобретенный стараниями наших предков.
Шефер тоже поднял рюмку.
– Благодарю. Но перед тем, как выпить, должен внести уточнение. Дело в том, что я лечу не в Штаты, а в Европу. Когда-то мне довелось участвовать там в нескольких операциях. Пока в кармане лежат заработанные у вас деньги, хочу позволить себе то, о чем давно мечтал: пройтись по памятным страницам книги моей бурной молодости. Если повезет, разыщу кого-нибудь из старых европейских приятелей, чтобы за кружкой пива коллективно окунуться в прошлое. На несколько дней махну на север. Говорят, скандинавские фиорды очень красивы. Да и воздух на севере особенно свеж. Самое подходящее местечко для человека, измученного тропическим зноем.
– Что ж, в Европу так в Европу. За ваш мягкий полет в Европу, – подкорректировал свой тост Тхем: – За старых приятелей. За красоту скандинавских фиордов. За свежий воздух севера.
Глава 2
Подполковник Щеткин проснулся в приподнятом настроении. Вчера начальник исправительной колонии №2, именуемой в узких кругах пенитенциарной системы области просто «двойкой», получил телефонограмму, чьи казенные слова до сих пор звучали в его ушах волшебной музыкой. Не позже, чем на следующий день, –