Василий Ардаматский

Суд


Скачать книгу

ьянчика, председателя Первомайского райисполкома? Метазов из окна своего кабинета видел, как он сам приехал в больницу, ловко зарулил своего «москвича» на стоянку и энергично пошел к больничному корпусу. А здесь рассказал, что пригнало его в больницу возникшее еще утром и до сих пор не проходившее жжение в груди, отзывавшееся немой болью в левой руке. Кроме того, он жаловался на одышку и общую слабость. В общем, картина относительно ясна – если не инфаркт, то предынфарктное состояние. Однако только что сделанная электрокардиограмма сердца была спокойной. Но, помнится, вот с такой же кардиограммой год назад из этого же кабинета ушел начальник городской милиции, а ночью его уже не удалось спасти – тяжелейший многосторонний инфаркт. Метазов дольше помнил тех своих больных, которых уже нет в живых. Недавно на утренней оперативке больничных врачей он разъяснял им, что каждый летальный исход в конечном счете отзывается на их врачебном авторитете.

      – Так уж и каждый… – угрюмо заметил хирург.

      Метазов не ответил, только тревожно посмотрел на него…

      – Придется, Михаил Борисович, полежать в постели, – весело сказал Метазов.

      – Дома?

      – Нет, лучше это сделать у нас, – ответил Метазов, решив, что, если пациент будет настаивать на домашнем режиме, он согласится.

      – Это очень печально… – покорно произнес Лукьянчик. – И долго?

      – Три недели, не меньше. У вас неважно с сердцем, придется полечиться. К вам в палату сейчас придет лечащий врач, он объяснит, как вы должны себя вести.

      Метазов вызвал сестру, распорядился подать каталку и отвезти больного на третий этаж.

      – Да зачем, я сам дойду… – запротестовал Лукьянчик.

      – Здесь распоряжаюсь я, – назидательно, но с улыбкой сказал Метазов и, шурша свеженакрахмаленным халатом, вышел из кабинета. В комнате померк свет – часть его унес доктор Метазов на своем белоснежном халате.

      Лукьянчик встал, подошел к зеркалу и увидел в нем свое крепкое, налитое тело, мягко обозначившиеся выпуклости груди с черными сосками, загорелые по локоть, сильные руки и, как никогда раньше, почувствовал себя крепким и здоровым.

      Прибыла каталка – высокая койка на колесиках.

      Лукьянчик облачился в тесную больничную одежду и с помощью няньки взгромоздился на каталку. Его повезли сперва по длинному, плохо освещенному коридору, потом на грузовом лифте подняли на третий этаж, привезли в большую светлую комнату и положили на постель. Рядом была еще одна – пустая. «Слава богу», – обрадовался Лукьянчик. Сейчас ему не хотелось никого видеть, надо было без помех сосредоточиться, подумать…

      Михаил Борисович Лукьянчик родился в Москве в семье дворника и школьной уборщицы. Отец пропал без вести еще на финской войне, мать погибла во время эвакуации из Москвы, в октябре сорок первого года. Смутно помнит он эту ночь в пути – поезд остановился, все бросились из вагонов. Земля вздрагивала от взрывов. Вагон, из которого только что выпрыгнул Михаил с матерью, загорелся. Мать тащила его за руку подальше от поезда. И вдруг прямо перед ними взметнулся столб огня… Когда Михаил очнулся, вокруг были незнакомые люди, матери не было. А поезд шел дальше… Ему было тогда одиннадцать лет.

      Он окончил семилетку в детдоме на Урале и пошел работать на мотоциклетный завод, который был шефом детдома. Учился он с опозданием на год, и, когда стал к станку, ему было уже шестнадцать лет. Увлекся мотоциклетным спортом и весьма в этом преуспел, получил разряд, ездил на соревнования. Спустя несколько лет он как спортсмен-разрядник легко поступил в автодорожный институт, выбрав себе факультет, где изучались дорожно-строительные машины, с расчетом не привязывать себя наглухо к дороге: ему хотелось жить в городе. Уже на втором курсе он спорт бросил, решив утвердиться в институте как комсомольский активист; этот способ виделся ему более надежным и безопасным. Тут он тоже преуспел и еще на третьем курсе был избран в институтский комитет комсомола. Теперь он был уже твердо убежден, что свою судьбу можно и лучше строить по собственным чертежам. В год окончания института он осуществляет следующий важный пункт своего плана жизни женится на дочери проректора института по административно-хозяйственной работе. Это виделось ему грандиозной удачей, красивая девушка Таня, дом – полная чаша, родители, готовые за счастье дочери отдать все.

      Свадьбу сыграли на другой день после того, как Лукьянчик получил диплом. Не меньше ста человек до полуночи пировали в лучшем ресторане города. Лукьянчик получил от тестя славный подарок – сберкнижку с записью десяти тысяч рублей.

      Прямо из ресторана Лукьянчик отвез молодую жену в комнатку, снятую им недавно. «Мы начинаем самостоятельную жизнь», – объявил он твердо ее родителям накануне.

      Договорились, что завтра, когда молодые проснутся, они приедут к родителям завтракать. Приехали поздно, уже после двух. Дверь открыл незнакомый парень.

      – Проходите, – как-то странно, будто приказал он.

      Они вошли. Квартира была перевернута вверх дном. На кухне в кресле рыдала Танина мама, за столом сидели незнакомые люди, очевидно понятые, а какой-то человек