сию повсюду. Она практически не расставалась с ним – и чай в поезде пила, и на дачу брала, и в походы, и в больницу, когда вырезали аппендицит. Старинный нянин бокал превращал в уютный дом даже захламленную комнату в студенческом общежитии, когда Таисия ездила на практику в Санкт-Петербург.
И бокал вдруг разбился! Упал из неловких ее рук и раскололся на две почти равные половины.
Таисия расстроенно шмыгнула носом и бережно завернула осколки в вафельное полотенце, она не собиралась выбрасывать их – вдруг получится склеить? Конечно, горячий чай из бокала уже не попить, но можно насыпать в него сахар, например. Тогда бокал по-прежнему будет стоять на столе, и соловушка останется в доме. Таисия привыкла к его лукавому круглому глазу, эта крошечная птица всегда казалась удивительно похожей на бабу Полю.
Прижимая к груди осколки, Таисия подошла к серванту. Баба Поля с фотографии смотрела укоризненно.
Девушка виновато воскликнула:
– Знаю-знаю, ничего страшного не произошло! Мне просто жаль его, понимаешь? Жаба давит, такая вот я у тебя жадная. Что выросло, то выросло, сама воспитывала…
Теперь глаза бабы Поли смеялись. Таисия сама усмехнулась: ну и дурочка она, нашла из-за чего расстраиваться!
Не было на этой земле человека, с которым бы Таисия считалась больше, чем со своей старой нянюшкой. Упрямый факт, что бабы Поли уж который год как нет на белом свете, в расчет не принимался: какая, собственно, разница?
Баба Поля всегда говорила, что жизнь человеческая этим миром не заканчивается. Мы живем, тела наши старятся, изнашиваются, вот и приходится выбираться – пусть и не хочется порой! – из земной колыбели, зато дальше…
Тут баба Поля мечтательно улыбалась, иногда и ее фантазия давала сбой. Баба Поля плохо представляла, что ждет ее после этой жизни, но свято верила – непременно что-то интересное и очень, очень хорошее.
Таисию баба Поля обещала не забывать, присматривать за ней из другой своей реальности и любить по-прежнему. И советами обещала помогать, только Таисия и сама должна не плошать, вылавливать нянюшкины советы из «мирового эфира».
Баба Поля всегда была оптимисткой, для нее не существовало несчастий, она и свою любимицу так воспитывала.
Мама только руками беспомощно разводила, выслушивая сентенции дальней родственницы, но что она могла сделать – не бросать же работу? И в садик дочь не отдашь: малышка слишком часто болела. В школу пошла – ничего не изменилось. В соседнем классе кто-нибудь кашлянет – Таисия моментально сляжет то с гриппом, то с ангиной. Только воспалением легких в семь лет дважды переболела, а бронхиты вообще не пересчитать, хоть на домашнее обучение переводи ребенка!
Баба Поля оказалась незаменима. Счастье, что старушка привязалась к девочке и жила с ними, хоть и грозилась время от времени уехать на родину умирать.
Родители возмущались: просто навязчивая идея – умереть непременно на родине. Пусть камни с неба, но вези ее умирать в родную деревеньку Боголюбово. Мол, там родилась, там же похоронены родители и любимый муж, с которым и прожила-то баба Поля всего ничего – пару лет, зато каких чудных и незабываемых…
Так девочка и росла под неспешные рассказы бабы Поли. Сказок старушка не признавала, называла враками, считала – жизнь подбрасывает истории куда интереснее. Люди просто слепы, не замечают их, глупые сериалы смотрят часами, а собственного времени им не жаль.
Таисия и сейчас, закрывая глаза, слышала чуть картавый говорок нянюшки: «Вот исполнилось мне восемь лет, и пошли мы в лес самый настоящий, первозданный, сейчас и нет таких, все повывели…»
Или: «Моя бабушка, когда пошла на первую исповедь…»
Или: «В царские времена в нашей деревне школа стояла приходская, и мой дед так учиться хотел, что сам пошел в первый класс записываться, пяти ему не исполнилось – может, потом с него и Филиппка написали, как считаешь?..»
Истории сегодняшние в ее изложении ничем не отличались от историй давно минувших дней, люди ушедшие жили в них не менее полной жизнью, чем мама с папой, Таисия или сама баба Поля.
Маленькая Таисия и не замечала, что не делает между бабушкиными героями никакой разницы. Просто мама с папой рядом, а кто-то далеко-далеко, с ними не поиграешь и не поболтаешь, хотя…
Баба Поля запросто беседовала со своим умершим мужем и «родной маменькой». Ставила перед собой древние выцветшие фотографии – еще черно-белые – и обстоятельно докладывала хрупким картонкам, как прошел день.
Мама с папой сердились, слыша эти ее разговоры, называли бабу Полю сумасшедшей старухой, а маленькая Таисия воспринимала все как должное. И ничуть не удивлялась, когда баба Поля, вернув снимки дорогих людей на книжную полку, деловито сообщала: «В парк сегодня не пойдем. Маменька сказали-с – дождь вот-вот начнется, ты опять с бронхитом сляжешь, так что побережемся».
Баба Поля – или ее маменька? – никогда не ошибалась в прогнозах. Дождь действительно начинался, да еще с пронзительным ветром, пусть по телевидению и обещали всего лишь «переменную облачность».
Они