мать. Но последняя, поджав губы, резко оборачивается к нам, и отец толкает меня несильно плечом, как бы, прося заткнуться. Сам он сдерживает смех, который изредка «кусочками» вылетает из его не очень плотно закрытого рта. Тогда я толкаю того в ответ. И мы снова ржем, только вместе с Хлой и Агнес, уже не обращая внимания на раздражение миссис Хоггарт.
***
Навестить нас с Дани пришли и Джексон, один из моих друзей-байкеров, и наши приятели: Люк, Стивен, Дэрек. И барменша Мэри, которая все еще зависает в том баре на Глингерри Роуд. Она не сводила глаз с малышки, которая все еще мирно спала в больничной колыбельной.
– Боже, как же она красива! – сказала Мэри со вздохом.
А Люк пообещал, что может помочь ей обзавестись такой же крошкой. Похоже, для него ребенок – это просто игрушка. Но он славный парень, как и те, кто сегодня собрался здесь, чтобы проведать меня и Даниэль. Это большое счастье – иметь верных друзей.
Даже Вивьен и Дуайт – лучшие друзья Агнес, навестили нас. У Вивьен появился новый ухажер, как она рассказала, хотя я не имею понятия ни об одном ее старом. А Дуайт так же занимается бальными танцами; в следующем году он едет вместе с командой выступать в Неваду. Агнес реально рада за него, несмотря на то, что ее собственная танцевальная карьера пошла под откос.
– С меня несколько бесплатных билетов на первые ряды, – пообещал Дуайт, уходя, но перед этим наклонился, что нежно погладить Дани по щеке.
Она только вчера родилась и, каждый раз, когда кто-то подходит очень близко к ней, я начинаю волноваться. Могу с уверенностью сказать, что эта ночь будет для меня бессонной. Я очень не хочу, чтобы Даниэль спала в общей палате с другими детьми. Не знаю, как другие матери допускают это? Или они тоже проводят ночи, беспокоясь о том, что с их малышами? Как они? Скучают ли те по родительскому теплу? Боже… Я становлюсь одной из тех сумасшедших мамаш, на которых раньше показывала пальцем.
Когда все уходят, оставив цветы и подарки, и пожелав всего лучшего, Агнес садится на край больничной постели, откидываясь назад, к подножию кровати и складывает руки на груди. Она долго смотрит на меня, пока я ем фруктовый салат, заправленный сметаной.
– Что? – взметнув в воздухе вилкой, говорю я. – Что такое? Почему ты на меня так сморишь?
Сестра вздыхает, принимаясь давить на меня своими серьезными разговорами. Но я имею примерное представление, о чем пойдет речь, и, честно говоря, у меня нет совершенно никакого желания развивать эту тему.
– Давай закончим все на том, что ты вздохнула и забыла, что хотела сказать, – саркастично предлагаю я, оставляя пластиковую тарелку на прикроватной тумбе.
Вытерев рот салфеткой, я наблюдаю за достаточно разгневанной Агнес. Не думаю, что стоит ее злить. Потому что моя сестра – это самое милое существо на свете, но когда она сердится, почему-то ей кажется, что она – Драко Малфой.
– Да ладно тебе, Ник, ты же не серьезно, да?
– Ник? – выгибает бровь дугой. – Тебе же не нравится, когда Аарон так называется меня. С чего вдруг «Ник»?
Я закатываю глаза, понимая, что эту девушку