наследники великого рода Кацер, пережившего все времена здесь, в своих землях, еще с самого Великого Впуска…
Ждавший нас, и вправду, у нашего дома, человек, когда мы, на всякий случай, решили пораньше слезть с телеги, быстро взял ноги в руки и помчался к нам. Когда он подбежал, мгновенно смрадно пахнув на нас потом от явно не знавшей стирки рубахи, стало ясно, что описание Вильцеда было более чем справедливо. Рубаха его, вся его одежда, помимо сырости, была будто заранее извалена во всей возможной грязи, зеленая от ползаний в траве явно в поисках ягод или грибов для пропитания его впавшего худого живота. Угольные волосы его были пыльными, грязными и взъерошенными, а руки и ноги до крови съедены клопами. Таким время от времени бывал Френтос, и так он выглядел куда более буйно, ведь именно такого образа он всегда и придерживался, пусть и клопов к себе он и близко не подпускал. Бегал Френтос, конечно, тоже не так тяжело, явно с очень большим трудом, как тот "типок". Как раз так, перепрыгивая как можно дальше из грязи в грязь, он мчал к нам, и поэтому, добежав, уже задыхался. Хотя и…то ли как-то наигранно, то ли слишком устало. Глаза у него, маленькие и глубоко запавшие, сразу ярко загорелись.
–Прошу…выслушайте…мне нужна…ваша помощь. – с постоянными паузами на вздохи, говорил "типок", точно и не понятно мне, почему ждавший для помощи конкретно нас троих.
–Ты давай только по порядку. Что случилось, где случилось, что делать, на какую сумму делать. – почти с каменным лицом, стараясь игнорировать совсем приторные и едкие запахи, испускаемые человеком, говорил Таргот.
–Я вам все отдам! Все, до последней руйлы! Но только прошу, помогите! Мы с семьей хотели проведать старого моего друга, от которого по воле злого случая Бог Судьбы однажды отвернулся, как вдруг камни начали падать, будто с небес. Моих родных и друга завалило падающими камнями, а сам я их убрать не могу. Умоляю, помогите мне вытащить из завалов своих родных! – почти плача умолял нас на коленях, махая облезлыми руками, так и не назвавшийся "типок".
Мы с Тарготом, несмотря на его дела в Ренбире, и не спешили отказываться, другое дело Френтос. У него на языке явно крутилось слово "вонючка", которое он так и желал было выкрикнуть, чтобы использовать его в оскорбление просящего нас уже на коленях о помощи человека. Таргот взглядом заткнул ещё даже ничего не сказавшего Френтоса, и мы, добавив для уверенности пару слов неуверенности, согласились. Тогда человек назвался Чеисомом, а затем начал благодарить нас, целовать грязь, едва по уши в нее не уходя, а затем и бросился на нашу обувь, но мы жестом остановили его, и напомнили, о чем он нас просил. Чеисом быстро взял себя в руки и повел нас к подгорному выходу из города, через лесную тропинку к единственной находившейся рядом горе. Горе Геллара. Пусть и добирались мы до нее, благодаря той же грязи, довольно долго, серьезно сбавить темп нам пришлось лишь у места погрузки, лавки Седого, где кипела работа, а от людей, груза, лошадей и телег было уже почти не протолкнуться.
Сам