орней не смогли бы обхватить вместе двадцать взрослых мужчин. Некоторые люди называли это магией, другие божественным вмешательством. Правда была в том, что никто не знал, откуда Они взялись. Одни учёные спорили о том, что дымка окружающая Корни – смертоносная ловушка, хотя для кого была эта ловушка, оставалось загадкой. Другие спорили о том, откуда на Них взялись ещё более странные наросты. Корни выросли на болотах, месте самом заброшенном и безлюдном, да что уж там, даже зверьё там не водилось, а птицы не летали над ним. Там не было ни еды, ни пригодной для питья воды, только старые скрюченные деревья делали удручающий вид не таким унылым. Прошло почти две сотни долгих и одинаковых лет с того дня, как болота выплюнули первый, на тот момент ещё совершенно привычных размеров, отросток, и люди начали забывать о том, что где-то на краю света растут какие-то Корни. Или деревья? Никто давно не задумывался об этом. И вовлекающим друг друга в бесконечные междоусобицы королевствам проще было уверять простой народ в том, что это всего лишь выдумка и не более. Вскоре о странных Корнях, давным-давно появившихся где-то на болотах, вспоминали лишь старики близлежащего города. Да и они уже не вполне хорошо помнили, в чём же заключалась суть их полузабытых и перепридуманных баек и историй. Но в мире не было магии, не было злобных монстров. Люди рождались, жили, рожали других людей и вообще занимались исключительно привычными и исключительно обычными вещами. Но, ясное дело, в каждой деревушке или небольшом захолустном городке находилась парочка-другая старух-выдумщиц, треплющихся по поводу и без повода о всевозможных и невероятных происшествиях, случавшихся с ними в молодости. Но, как известно, любая старая женщина, чей муж давно уже отыграл свою партию в постельных делах, готова развлекать себя любыми известными ей способами. Поэтому они придумывали и придумывали. Сказки про ужасных чудовищ, благородных мужчин и прекрасных девиц, ни в коем случае не всяких ветрогонок. Истории про доблестных королей и их верных подчинённых, готовых в любой названный час отдать свою жизнь за любимого монарха. Но самыми любимыми небылицами, от которых у детей всех возрастов загорались глаза, были рассказы про могущественных магов и волшебников, которые по мановению волшебного посоха или заколдованного ожерелья творили всевозможные чудесные дела. По крайней мере, всем, даже самому степенному и серьёзному землевладельцу или королю хотелось верить в то, что мир приготовил ему что-то позагадочнее, чем родиться и, взгромоздившись на свою давно отцветшую жену, заделать ещё одного такого же невзрачного, как и он сам, пройдоху, которому есть дело только до денег и нескончаемых удовольствий. Но погружённый в безответные грёзы народ забыл о том, что кое-что уж совсем необычное находится прямо у него под боком.
Глава 1. Ксоот
– Подойди, подойди, и я швырну тебя в эту проклятую дыру, – сосредоточенно повторял Содос, мужчина лет двадцати пяти с лицом, похожим, как ему казалось, на собачью морду. Несмотря на общепринятые стандарты красоты, которые гласили, что зеленоглазый молодой человек был отъявленно красив, его уши были немного больше, чем нужно, а нос немного шире, чем ему хотелось бы. Непослушные грязно-каштановые волосы торчали в разные стороны. На нём была чёрная куртка с медными пуговицами. Тёплым вечером в ней было жарко, а прохладным утром холодно. Она не защищала даже от дождя, но Содос и не для того её носил. На шее был повязан длинный растрёпанный тёмно-зелёный шарф, да и вся одежда, впрочем, была тёмных тонов, чего нельзя было сказать про её носителя. Его кожа как будто выцвела и была такой бледной, что делала и без того чёрную куртку ещё темнее, если это было вообще возможно.
– Лучше в мешок, мы должны принести ещё одного, – напомнил Рассел, мужчина того же возраста. Он был чуть ниже Содоса, его кожа была темнее, а плечи уже. Рассел стоял неподалёку, прислонившись к высохшему дереву, по коре которого среди маленьких пятнышек лишайника ползали жуки, что, впрочем, не тревожило его ни в коей мере. В руках он держал факел, который был подожжён слишком давно и уже собирался потухнуть.
– Как будто тех, что мы насобирали, недостаточно.
– Они вроде безвредные, и сбрасывать их не нужно, пусть лежат себе. Не понимаю, чем они так перед тобой провинились? У меня они вызывают скорее сострадание, нежели отвращение.
– Никчёмные создания, и ни к чему им сострадать, – буркнул Содос. Странное существо подошло к нему вплотную и прислонилось головой к его ноге. Это был ксоот. Две короткие ножки подпирали и то и дело встряхивали кожный нарост в области брюха, который задирался и, падая обратно, издавал шлёпающий звук, будто ладонью бьёшь по большому слизняку. Короткие обрубки заменяли ксооту руки. Ноги заканчивались плоскими ступнями без пальцев, плотно прилегающими к поверхности. Продолговатая голова, обтянутая тонкой, рвущейся от прикосновений, пепельной молочно-коричневатой кожей, постепенно сужалась, если смотреть со спины, а на затылке росло несколько редких, но длинных волосков, превращая и без того неказистое существо ещё и в старое. На месте глаз у ксоота были две кожные складки. В общем-то, всё в этом маленьком неказистом создании вызывало глубочайшее отвращение.
– А ты им нравишься, – усмехнулся Рассел, доставая из небольшой сумки новый факел. – Может, погладишь?
– Мы