стала твориться чертовщина – стало больше, мол, бездомных кошек, по ночам слышался вой – да и вообще, короче – стеклась туда, как уверяли граждане, вся нечисть.
А участковый инспектор – совсем не реагировал на их жалобы. И уж явно его либо приворожили, либо сглазили: на жалобы офицер отвечал вяло, невнятно – вел себя, ну, вот точно, как ведут зомби и прочие, кто под чарами колдовства.
Так казалось обратившимся в редакцию.
И вот из-за этих страхов они и решили обратиться в прессу, с надеждой, что чертовщина, может быть, не берет журналистов. И так как я был в то время в редакции самым молодым, то участь на отработку этого редакционного случая пала меня. Остальные коллеги под разными предлогами браться за него отказались.
Поехали с фотографом по адресу. И по прибытию, и вправду: народу куча, я разглядывал посетителей, у кого-то украли, кто-то пришел гадать на любовь, кто-то на судьбу… Совершенно разные люди – пожилые, молодые, мужчины, женщины.
Двери офиса открыла ассистентка ведуньи и я едва не упал со смеху, поскольку была она мне знакома. Нет не близко, просто какое-то время проживала в том же подъезде, в котором жила наша семья. Квартира ее была как притон, потому что посещали ее всякие подозрительные личности. Бабки на лавочке судачили, что, мол, была она торговкой наркотиками. В общем, женщина мутная, да и к тому же – ну, клоун клоуном. Невооруженным глазом видно – мошенница еще та!
Посреди зала за столом со стеклянным шаром сидела ведунья. Была она одета в причудливые одежды. В комнате стоял плотный запах благовоний. Я объяснил колдунье, что мы из прессы, что приехали из-за обращения жильцов. И что согласно нашим канонам журналистики, мы должны были выслушать вторую сторону – чтоб заметка в газете была объективной и беспристрастной. Мол, вот такой у нас ритуал или обряд, или как это сказать, чтобы вам было понятно.
Та отвечала, что рассказывать ей о себе собственного нечего – мол, все вы видели сами. Назвала свои тарифы и уточнила, что делает и привороты и отвороты, и сглазы, и порчу, и проклятья – короче все, что входит в пакет услуг колдуньи.
Только вот она, мол, так и не поняла, зачем это мы пришли.
– Как зачем? – сказал я. – Мы журналисты – люди неравнодушные и с активной гражданской позицией. Вот, мол, напишем статью – и пояснил, что в Казахстане основанием для реакции полиции являются две вещи: письменное заявление истца и публикация в прессе. На что ассистентка колдунья как бы между прочим буркнула, мол, зачем тебе это, паренек? Вот, мол, нашлют порчу… Ля-ля-ля..
Я говорю, э, знаем мы ваши колдовские штучки! Сто лет назад дедушка Ленин развенчал всё…
На том наша беседа и кончилась.
Через пару дней вышел тираж газеты с заметкой о том, что бизнес частной целительницы (так лаконично я назвал ведунью) обеспокоил жильцов городского микрорайона. В материале содержался комментарий прокурора, который заверил о том, что проведет проверку.
Через неделю офис колдуньи закрыли.
А я