их бродить по мокрой листве и грунтовым дорогом в слякотное время находится мало. Иное дело – дачники и любители старины, выяснившие, что некогда в этих местах стояло древнее капище Сварога. В сакральном месте в лесу, в самой чащобе и был возведен идол. Так ожил старинный языческий культ, которому несчетное количество лет.
И вот, наконец, путники у места. Скинуты плащи, под которыми оказались белые вышитые рубахи с затейливым геометрическим орнаментом, подвязанные поясками из сплетенных кожаных полосок. На некоторых женщинах – сарафаны. Здесь и молодые, и старые, убеленные сединами. Мужчин больше, чем женщин. У кого на ногах сапоги, у кого кроссовки, а кто переоделся в заблаговременно взятые с собой древнерусские лапоточки. Разнородная компания. Но, несмотря на всю свою разнородность, этих людей объединяет вера в старинную религию предков.
Вокруг Сварога стали кругом, взялись за руки. Стали читать хором нараспев древнюю молитву. Достав заранее припасенные дровишки, зажгли ритуальный костер. Пламя разгоралось нехотя, словно забыл дух священного огня, как горели ритуальные костры тысячи лет назад и день и ночь у древнерусских изваяний богов. Но вот заплясали радостно языки пламени. Извиваясь и урча, огонь стал поглощать предложенные ему дрова и хворост. В костер с молитвой полетели три крупные розы. Седовласый старец в комбинезоне цвета хаки, под общее негромкое пение, творя молитву, стал лить в огонь масло из плошки, высыпал зерна и рис. Огонь принимал подношения. В воздух поднялся сноп искр.
Вперед вышла молодая женщина. Она сняла платок и, сунув его небрежно в карман пальто, распластав светлые кудри по плечам, стала внимательно вглядываться в огонь. Наступила тишина. Лишь ветер шумел желтой лис твой где-то вверху. Падали листья, кружились, и огонь потрескивал, жадно облизывая сучья.
«Все, что вижу, – скажу-расскажу, все, что будет, расскажу…» Голос у женщины был звонкий. Она смотрела на огонь не отрываясь. «Ты скажи нам, не скрой, все, что ждет, наколдой… Будет иль нет, не знаю, может, привидится мне; узнаю… Что дашь нам впереди, Свароже?» Глаза у женщины затуманились. «Вижу, вижу! – перебивая сама свой стихотворный размер, заговорила она быстрым, сбивчивым и как бы захлебывающимся голосом. – Вижу стройку, вижу рабочих, вижу, щебень возят грузовики… Будто строят дорогу, пилят деревья. На месте леса будет дорога… Дорога идет далеко. Вроде бы к Химкам. Похоже на Химки. Там тоже валят лес. Строят дорогу. Люди ходят, протестуют… дерутся. Какое-то здание вижу, кричат ребята молодые, кидают что-то в окна». Женщина внезапно замолчала, но через минуту продолжила: «А вот еще вижу – дымно в Москве стало, Москва охвачена дымом. Солнца не видно совсем. Что это? Может быть, что-то горит? Дыма очень много. Люди ходят задыхаются, кашляют… черные птицы летят к Москве. Вижу ясно, несут на крыльях горячие уголья. Поджигают лес… Все!» Женщина облегченно выдохнула, остановилась, не отводя глаза от огня.
Вперед шагнул старец. «Огонь поглотит Москву?» – спросил он. «Нет, вроде и не поглотит. Но дыма много будет, и очень жарко будет. Огонь, огонь, кругом огонь! Стена огня. Кто-то сгорит в доме деревянном, кто-то от дыма умрет… Лес будут рубить, молодежь будет бузить», – отвечала женщина.
«Дым и огонь все поглотят?» – спросил старец.
«Нет, вроде не до конца».
«Когда это будет?»
«В августе. Черный август нам ждать!» – неожиданно резко выпалила женщина…
Странное пророчество начало сбываться совсем скоро: прошло чуть больше полугода. Увы, Сварог не обманул!
Предреченный август 2010 года. Книга судеб русского народа
В Москве в начале августа 2010 года было очень дымно, как, пожалуй, еще не бывало никогда. Солнце палило нещадно. В дыму лесных пожаров потонула столица некогда первого в мире социалистического государства. К чему бы это? Неужели кто-то решился окурить дымом наш большой улей, в котором проживает сейчас 15 процентов населения России, дабы усыпить активность двуногих пчел? Из Москвы побежали, поехали, полетели в разные стороны те, кто мог побежать, поехать, полететь. Со всех сторон послышался неофициальный клич, сказанный полушепотом: «Спасайся, кто может!» Те, кто не мог спасаться, задыхались в дыму и, кашляя, с удивлением и мольбой вздымали глаза на великолепное солнце, которое само потонуло в белой дымке и среди бела дня стало похоже на полную луну. Но великолепное солнце не внимало мольбам москвичей и гостей столицы. Оно продолжало палить нещадно. И в начале августа температура в столице некогда первого в мире социалистического государства достигла рекордной отметки в сорок градусов. Такого не было никогда на памяти людей, проживавших в Москве, и на памяти метеорологов, с удивлением читавших старые сводки и древние летописи.
Меж тем в дыму пожарищ внезапно возросла протестная активность молодежи. Может быть, молодежь надышалась дыма от пожаров и неожиданно повела себя так, как пелось в песне, которую распевали по радио в советское время: «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы – пионеры, дети рабочих; близится эра светлых годов, клич пионера: всегда будь готов!»
Советские коммунисты-большевики давно говорили нам, что «в стране советской полуденной», в которой «маршал наш Буденный