и на его руках, что опустились на подлокотники, защелкнулись металлические скобы. Эрни с испугу дернулся, но понимая, что сопротивление бесполезно, успокоился, лишь сердито проворчал:
– Эрни, присядь, чего стоять-то… Шарух, я согласие не давал на твои эксперименты, лучше отпусти меня!
Шарух приблизился к нему и, склонившись, пристально посмотрел в глаза.
– Эрни, я просто не хочу, чтобы ты посреди эксперимента ушел. Ты должен это видеть!
– Да я бы не ушел, честно. Отпусти, обещаю, досидеть до конца.
– Если ты собираешься досидеть до конца, то какая тебе разница, как сидеть? Тебе разве неудобно?
Эрни пожал плечами.
– Ты приковал меня к креслу без моего согласия – это нарушение моих конституционных прав!
– Согласен. Захочешь подать на меня в суд, помогу составить исковое заявление.
Бохрад слушая их разговор, не смог cдержать улыбку. Он весело пообещал:
– А я помогу составить заявление в Конвенцию по Защите Прав и Свобод Человека.
– Вот видишь, Эрни, тебе нечего бояться. Все, уже не возмущаешься? Я могу приступать к эксперименту?
– Приступай. Смотри не прикончи Бохрада, он еще должен возместить Аманти стоимость урны с золотой каемочкой.
Лицо Шаруха озарилось довольной улыбкой. Но было в ней что-то затаенно-коварное, что Эрни не понравилось. Даже холодок пробежал по спине.
Шарух направился к столу, часть которого была накрыта темной тканью, пряча с глаз главную цель эксперимента.
– Итак, начнем, – Шарух аккуратно убрал ткань.
Бохрад и Эрни увидели несколько тарелок, доску для нарезания овощей, на которой лежал только что почищенный большой картофельный клубень и нож. Ничего устрашающего на первый взгляд не было. Участники эксперимента, недоумевая, переглянулись между собой.
– Будешь кормить сырой картошкой? – полюбопытствовал Бохрад.
– А ты имеешь что-то против?
– У некоторых людей аллергия на крахмал, но у меня ее нет, честно. Я съем хоть целую тарелку.
– То есть… – Шарух многозначительно замолчал, с усмешкой посмотрев на испытуемого. – Ты думаешь, что я приготовил тебе легкое испытание?
– О, нет, что ты, – Бохрад поспешил избавиться от желания засмеяться. – Я буду есть мучаясь и давясь. Мне, правда, будет очень плохо. Потом наверно, несварение начнется…
– А вообще-то, ты ел раньше сырой картофель или нет?
– Ну так… суп себе готовишь и попробуешь кусочек.
Шарух взял со стола клубень, повертел его, отрезал кусочек и положил себе в рот. Прожевав, спросил:
– Хочешь попробовать?
– Хочешь – это в смысле по моему желанию или по твоей настоятельной просьбе?
– Пока по желанию. Да, и заметь, я снял кожуру. Если бы я все еще злился на тебя за вчерашнюю проделку, я бы не стал этого делать.
Шарух принялся нарезать картофель на кусочки, складывая их в тарелку.
– Очень признателен. Чувствую,