мо молчать.
– Вы что, не расслышали моего вопроса?!
– Извините Ваша Мерзость, кажись, оглох слегка? – Константин попытался усмехнуться вдребезги разбитым ртом, и это ему почти удалось.
Того страха, что он когда-то испытал на «Обероне» в момент их первой встречи уже не было. Пройдя до сотни раз все «прелести» Преисподней он многое познал и теперь был готов встретить свой смертный час с гордо поднятой головой.
Однако Дьявол пропустил мимо ушей его скептическую реплику и продолжил прощупывать пленника своим пронизывающим взглядом…
Этот знаковый поединок между Ангелом и Сатаной стартовал, словно опытный бегун на длинную дистанцию.
Нет! Он не рванула с места, как ретивый жеребец, а вальяжно взял неторопливый темп, намереваясь постепенно, и по мере необходимости нарастить свои усилия.
И хотя исход этого неравного сражения был известен заранее, Его Мерзость все равно намеривался соблюсти все судебные формальности и лично разобраться с дерзким беглецом, так как все последнее время был вынужден, в отсутствии Мадлен, изнывать от безделья и скуки.
Томительное ожидание обещанного результата и, как следствие, хандра, негативно сказывалось на его общем самочувствии и поэтому весть о поимке особо опасного преступника, буквально вдохнула в него жизнь.
Однако вводная часть допроса, нацеленная на быстрое устрашение подсудимого и подчинение его своей воли, даже не успев набрать обороты, катастрофически сдулась а затем и вовсе, потерпела полное фиаско!
Что ни говори, но Дьяволу так и не удалось с ходу опрокинуть Ярославцева. И уж тем более растоптать и заставить его, утратив человеческий облик, скулить и вымаливать хотя бы капельку снисхождения.
Пока все происходящее между ними больше напоминало: «разговор не о чем», во время которого Константин излучал такую уверенность в своей духовной силе и правоте, что любому показалось бы, еще немного и: «Оковы тяжкие падут, темницы рухнут и свобода, вас встретит радостно у входа…». Ну и так далее…
И ведь действительно, до сегодняшнего дня стены замка князей Валери, еще ни разу не подвергались столь мощному испытанию на прочность.
Укрытые магической вуалью, сотканной из самых темнейших заклинаний, они все же дрогнули под действием положительной энергетики, исходящей от стоящего перед троном преступника.
Его Мерзость чувствовал это всей своей дьявольской сущностью, но пока был бессилен даже локализовать его. Костер праведного гнева жарко пылал в душе и сердце пленника, превращая его божественное «Я», в неприступную крепость.
Однако и князь, не смотря на свой юный возраст, успел пройти суровую школу придворных интриг, и вырос в обществе, где умение лгать, хитрить и изворачиваться, считалось высшим проявлением воспитанности.
Теперь же, надменно взирая с высокого трона на подсудимого, этот искусный стратег сделал правильные выводы из проведенной им «разведки боем».
Противник не собирался так просто сдаваться, и Сатана решительно продолжил наступление, умело, прибегнув к своей любимой и ранее беспроигрышной тактике.
Неожиданно прекратив внешний прессинг, он смягчил свой грозный вид и, спустившись к скованному магическими заклятиями подсудимому, громко выразил ему свое восхищение:
– Молодец парниша! Ох, и люблю же я гордецов и строптивцев!
Но беглый преступник не попался на его уловку и по военному, коротко и сдержано представился, не умаляя при этом высокого статуса судьи, и не принижая собственного достоинства:
– Капитан космической пехоты Ярославцев Константин Сергеевич, он же Проклятый за номером одна тысяча двести восемьдесят семь, десятого пыточного подвала, планеты Церий, всегда к услугам вашего дьявольского Величия.
– Вот оно даже как?! Похвально! Весьма похвально! – продолжал искусно разыгрывать добряка его Мерзость.
В образовавшейся затем напряженной паузе, его черные с мелкими огненными искорками глаза, начали почти что по-отечески, ласково обволакивать жертву, пытаясь сперва очаровать, а потом и полностью расположить ее к себе.
Приемчик был не нов. Можно сказать, что и «с душком». Однако до сих пор действовал безотказно.
По своей подлой сущности он походил на прошлогоднее, крепленое сахаром, вино. Вкус вроде сладенький, пей, сколько хочешь и без опаски…
Вот только с утра испытаешь такое жуткое похмелье, что белый свет покажется не мил…
Почти всегда, задушевный разговор и располагающий взгляд заставлял готового к отчаянному сопротивлению испытуемого постепенно терять бдительность, а затем и вовсе возомнить, что ему удалось договориться с самим Сатаной. В то время как тот осторожно затягивал его вглубь демонического бытия, безболезненно и незаметно отделяя бессмертный дух от телесной оболочки, чтобы потом, хорошенько встряхнув, поставить нос к носу перед всеми ужасами ада, которые тому предстояло пройти. Ведь недаром, из века в век, самым страшным испытанием для человека считалось то, во время которого Дьяволу