в лесу дорога испортилась, и конь, то проваливаясь в сугробах, то оступаясь, перешел с быстрой рыси на шаг. Немного остыл и Рагнер, однако обида пробудила иной вид его гнева – не бешеный, зато праведный.
«Пьянь ты, Вьён! – продолжал он ругаться с бывшим другом. – А еще слабак! Даже дряхлую старушенцию убить не смог, чтобы стать богатым астрологом! Верно, что отец погнал тебя из дома! На мою беду погнал! Думаешь, я рад той нашей встрече? Твой гумноизм и из меня слабака в итоге сделал! Но я на то и Раннор – я исправился, хотя это было непросто, и я перестал быть слабаком! И вовсе не только о хере я знаю и как убивать! Тоже мне друг! Даже не спросил! Заранее решил, что и как было у меня с Лилией! А ведь я мог! Мог! А из-за тебя бегал от нее! А щас сам к нему приехал, опять унизился… А он сразу драться! Пьянь! Весь разум себе пропил!»
Сняв перчатку, он дотронулся до скулы и с досадой посмотрел на окрашенные красным подушечки пальцев.
«Мои люди поймут, что это ты по моей герцогской морде проехался! Позор! Но это было в последний раз! Довольно с меня такой дружбы и такого друга, – растер он кровь пальцами и вздохнул. – Надо лед, что ли, найти…»
Но пока он приложил к щеке рукоять своего Анарима, и так, с кинжалом у лица, выехал к Пустоши. На заснеженном лугу Рагнер увидел свежие людские следы – и, повернув голову вправо, не поверил своим глазам, заметив среди острых валунов светло-серый плащ Лилии Тиодо. Молодая женщина зачем-то бродила там, в кругу за камнями и в полном одиночестве, а гнедая кобыла Арла Флекхосога стояла за Пустошью, у дороги в город, привязанная к дереву.
– Что вы здесь делаете? – подъезжая к валунам и убирая кинжал в ножны, удивленно спросил Лилию на меридианском Рагнер. – И снова одна? В такой глуши? Одна ехали через лес?!
– Мой обидчик понес наказание, разве нет? – спокойно ответила темноглазая красавица, рассматривая его разбитую щеку. – Я же не могу всю жизнь прятать себя в четырех стенах.
– Но одной вам точно не стоит ездить по лесу.
– Я собиралась пойти туда, где всё случилось… Посмотреть в лицо своему ужасу и, конечно, я должна была быть там одна. Но, – тяжело выдохнула Лилия. – Я не смогла… Сошла здесь пока. Меня всегда манило это место, да до сегодняшнего дня я к нему ни разу не подходила близко…
– А мне здесь не нравится, – окинул он взором с высоты тринадцать острых глыб, что встали неровным, редким кругом возле неглубокого оврага, в каком притаилась Саагра или Лешийка – извилистая, как пятиглавая змея, тихая речка. Внутри круга из камней и была та самая Пустошь – глинистый пустырь, на каком не росли травы – пустырь всего в десять шагов по длине вдоль оврага и в девять шагов по ширине.
– И мне это место не нравится, – огляделась Лилия. – Но здесь есть что-то… загадочное. Эти огромные камни зачем-то притащили сюда, на край оврага, но зачем? Не знаете?
– Не знаю. Когда мои предки завоевали эти места, почти тысячу лет назад, то эти камни уже здесь были – и уже тогда никто ничего о них не знал.
– А с