А несчастной Маргарите на третьем этаже бодрая песнь из обеденной и безразличие Рагнера, как она решила, добавили слез к тем, что и так текли реками ее по щекам. Она собирала свои малочисленные вещи – всё, что ей купил Рагнер, решила здесь оставить, и благодарила Бога за то, что привезла из Орензы несколько платьев, жалованных Ортлибу Совиннаку, – оттого могла сохранить достоинство, покидая навсегда этот замок и его хозяина.
________________
Через триаду часа после ухода Маргариты, принц Баро сказал Рагнеру, что желает отойти ко сну.
– Но если тебе нужно поговорить, то проводи меня, – добавил он. – Можем и в моем покое выпить.
– Нет, – поднимаясь из-за стола, ответил Рагнер. – Я провожу тебя, но пить больше мне не стоит. Легче не становится, а завтра в путь.
Разговор они продолжили уже в опочивальне графа. Кроме роскошной кровати-шатра и дорожного сундука гостя там наличествовали: просторная скамья, столик с парой стульев и широкий буфет, служивший и как умывальный стол, и как шкаф. Неподалеку от горящего пламенем камина, стоял еще один красный шатер, внутри какого гостя дожидалась купель с теплой водой.
– Ладно, спокойной ночи, – сказал Рагнер другу. – Говорить тоже не хочу, а у тебя вода стынет.
– Нагрею еще котелок над огнем… Другая женщина?
– Да, Дальбрё… Ты умен.
– Садись, – сам сел Адальберти на скамью и похлопал по мягкому покрывалу, приглашая Рагнера сесть рядом. – Я старше тебя и уже был женат. Может, помогу. Нельзя с таким лицом, как у тебя, быть сейчас одному.
– Зачем ты дал ей каюту? – вздыхая, опустился на скамью Рагнер.
– Рагни, ты дурак, если думаешь, что такая женщина, смелая и приятно безрассудная, будет дожидаться здесь триаду, пока ты не соизволишь отвезти ее домой. Она, столь юная, одна поехала с тобой за три моря – и точно так же уедет, на сносях она или нет. В Брослосе и в пути у вас хоть будет время всё исправить… вернее, тебе исправить. Зачем, если ты ее любишь, ты ее предал?
– Потому что я дерьмо… И еще ту, вторую, я тоже люблю. У тебя было такое? Любил сразу двух?
– Было, – удивил его Адальберти. – Я искренне думал, что любил двух дам, но потом понял, что не любил ни одну и не знал, что такое любовь.
– Так предлагаешь мне обеих сразу бросить?
– Нет, ты не я. Может, ты способен любить сразу двух дам. Но теперь ты должен будешь выбрать одну. Мне, кстати, крайне по душе баронесса Нолаонт… – «невзначай» добавил принц. – Я не перестану желать того, чтобы она стала дамой моего сердца, и не перестану предлагать ей свою защиту. Уверен, уже завтра она подаст мне свою белую ручку для поцелуя…
– Благодарю за откровенность, – холодно и мрачно проговорил Рагнер.
– И всё?
– А что? Набить тебе морду?
– Я сам ее тебе набью… Рагни, – ласковее заговорил Адальберти, – я не стервятник и не буду кружить у раненой красавицы. Но когда ее сердце остынет, то… Не вижу причин, почему бы тогда мне не прилететь к ней. А ты, пойдешь под венец с той, другой женщиной,