НКВД. Вадим Гринёв

азки приоткрылись и внимательно рассматривали меня. Направляясь к выходу я прикрыл личико. Какие чувства я испытывал? Не помню точно. Был радостный подъем. Кажется я становился зрелым человеком. Вспомнил начало молитвы: «Во имя отца и сына и святого Духа…» Какое же имя предложит Алина? Вспомнил своего отца в то утро, когда мы все пятеро детей вместе с матерью провожали его до станции Хортица на русско-германскую войну в 1916-ом. У него на глазах были слезы расставания.Он уезжал в неизвестность. Вспомнилось мне и лицо Якоба Коппа с выражением отчаяния, когда он упрашивал мать отдать меня ему на воспитание. В этот момент, осторожно прижимая к груди комочек своего живого чуда, мне стало бесконечно жаль несчастного бездетного Коппа.

      У выхода из роддома ждала заводская машина, выделенная мне начальником цеха «Запорожстали» для перевозки семьи. Машина отвезла нас в Павло-Кичкас к матери в дом, в котором она проживала вместе с сестрами. Мы решили с Алиной неделю пожить у матери, чтобы привыкнуть к новым заботам по уходу за малышом. К этому времени решался вопрос выделения мне и моей семье комнаты в коммунальной квартире. Квартира была на третьем этаже в пятиэтажном доме недалеко от городского театра.

      После тяжелых раздумий и нелегкого разговора с женой мне пришлось принять предложение начальника отдела кадров Запорожского управления НКВД. На комбинате цеховой партком собрался в перерыве в «красном уголке» и единогласно проголосовал за удовлетворение моей просьбы о приеме в члены КПСС. Был среди принимавших меня в партию и секретарь комсомольской организации комбината, парень с улыбающимся лицом, который активно участвовал в обсуждении моей кандидатуры.

      – Мы не знали, что у нас на комбинате работает такой орел! – весело обратился он ко мне, – если бы мы знали раньше ваши заслуги перед Родиной, вас бы избрали в наше бюро!

      Молодежный коллектив «Запорожстали» в то время мог составлять больше тысячи человек, и при той загруженности общественной работой, которую проводил комсорг, у него не было времени знакомиться со всеми личными делами своих комсомольцев. Я успел поработать в своем литейном цеху к тому времени всего каких-то пару месяцев. И был рад, что мое личное дело не попало в поле зрения цехового комсорга. Я чувствовал себя тогда опустошенным войной в Испании. В моей голове многое перепуталось. Я представлял испанских рабочих такими же, каких я встречал на своих докладах в бакинских фабричных клубах. Они были другими, не столь активными, и я запутался в несоответствии идеологической пропаганды с реальностью, с которой мне пришлось столкнуться в Испании. Мою задумчивость прервал голос цехового секретаря парторганизации:

      – Ты, Александр Дмитриевич, идешь на важный участок работы по строительству Советского государства! Мы принимаем тебя в партию и надеемся, что ты не опозоришь наш коллектив и честное имя коммуниста. Успехов тебе в твоей будущей работе!

      – Спасибо за доверие, товарищи, я своей работой постараюсь оправдать его, – сказал я, добавляя сентиментальную ноту, – я не долго поработал у вас, но буду скучать за товарищами.

      Каждый из членов парткома индивидуально, поздравил меня и пожал руку. На следующий день я пришел в отдел кадров городского управления НКВД. Заполнил анкету с множеством вопросов, на которые надо было давать развернутые ответы. Мне выдали удостоверение и направили в кабинет к начальнику управления, полковнику госбезопасности Литвинову. Полковник расспрашивал подробности о моих родственниках. Поздравил с рождением сына.Пообещал помочь с квартирой.Поинтересовался моим пребыванием в Испании.

      – Мы знаем, что вы допрашивали немецких советников в Испании, и значит имеете опыт следственной работы. Он вам пригодится, знание немецкого языка очень важно для наших сотрудников. Партии и товарищу Сталину сейчас нелегко. Мы окружены врагами. Активизировались внутренние враги. Много вредительства в промышленности и на транспорте. Нам крайне необходимы технически грамотные и энергичные люди, преданные делу партии. Вы знаете,какую цель преследуют троцкисты и прочие оппортунисты? Они замахнулись на основы советской власти, на наш колхозное крестьянство! Отрицают ведущую роль партии в достижении социалистических преобразований в обществе, – полковник замолчал и взял со стола тонкую брошюрку. Полистав книжечку, он протянул ее мне.