вляющих подростковым миром извне.
Книга реалистична, но жизнь ребят фантастична и полна неожиданностей. Автор продолжает традиции романтической прозы XX века. Так же как Аркадий Гайдар, Радий Погодин или Владислав Крапивин, Мария Ионина верит в подростков: в их стремление к героическому поступку и саморазвитию. Её персонажи узнаваемы, но при этом современны. Они сидят в чатах, «гуглят» незнакомые данные, экономят слова, предпочитая «смайлики». Но их пост-информационный мир не становится от этого менее ценным.
В метафорическом смысле юные персонажи повести подобны тем заброшенным зданиям, которые пытаются освоить. Они тоже охраняются взрослыми, но остаются бесприютными, лишёнными внимания… Они тоже могут «разрушаться» от грубости и хамства, но, даже разрушаясь, продолжают тянуться в высоту… Они тоже вызывают панику окружающих как зоны постоянного риска… Многое происходит в них, скрытое от любопытных глаз: любовь и страх за близких, преданность и неуверенность… И есть надежда, что повесть Марии Иониной поможет хоть немного преодолеть холодную, дикую «заброшенность».
Заброшено.ру
1. Чертуха
– В три на перекрёстке? – уточнил Жэка.
– Ага, – кивнул Леший, пожал Жэке руку и побежал домой.
Матис запрыгал в нетерпении. Леший потрепал пса по загривку, быстро сбросил ботинки и, как был в куртке, прошёл на кухню, достал из холодильника сковороду, ухватил вилкой котлету, откусил сразу половину и сел на табуретку. На столе лежала записка:
«Лёшенька, суп и котлеты в холодильнике. Разогрей. Погуляешь и за уроки. Целую, мама».
Леший усмехнулся. Вечно мама с ним, как с маленьким. Он засунул в рот вторую половину котлеты, плеснул в оставшуюся с утра кружку холодной заварки, запил. Матис ткнулся влажным носом, посмотрел выжидающе. Леший ткнул вилкой в ещё одну котлету, поделился с Матисом. Пёс проглотил еду, благодарно вильнул хвостом.
– Пошли. Только по-быстрому, – позвал парень и пристегнул поводок к ошейнику.
Они вышли на улицу. Март радостно играл бликами, журчал ручьями, наполнял воздух свежестью. Какой-то малыш пускал в луже бумажный кораблик, а бабушка уговаривала его отойти от воды. Кончилось все тем, что малыш поскользнулся на ледяной кромке и промочил перчатку. Бабушка рассердилась и увела непослушного внука домой. Бумажный кораблик остался одиноко покачиваться на серой ряби.
Леший подумал, что не так давно он сам был таким маленьким и несуразным и тоже лез в каждую лужу.
Матис рвался с поводка, и Леший отпустил его. Пёс, одурманенный весенними запахами, помчался через двор, за кусты сирени, на которых набухали почки.
Леший посмотрел в насыщенно-голубое небо, снял шапку. В это время в кармане звякнул телефон.
«Можно Ленка пойдёт с нами?» – писал Жэка.
«Иванцова?» – уточнил Леший, хотя можно было и не спрашивать.
«Ага», – пиликнуло почти в ту же секунду.
«Девчонка же, – подумал Леший, – зачем ей это?», но в ответе написал: «Ладно, пускай».
– Матис, домой! – закричал он.
Пёс вынырнул из-за полинялых мусорных баков, тявкнул на дворового кота Персика и бросился к хозяину:
«Вот он я!»
– Пошли домой, вечером погуляю с тобой подольше.
Леший отвел собаку домой, взял старый рюкзак. Заскочил по пути в павильон, купил бутылку минералки и побежал на перекрёсток.
Возле газетного ларька маячил длинный Андрюха Макаров по прозвищу Роллтон. Леший протянул ему руку:
– Ты с нами?
– Ну да, кто ещё идет?
– Жэка с Иванцовой, – Леший взглянул на часы. – Задерживается как всегда.
– В города?
– Валяй!
– Красноярск.
– Канск.
– Калуга.
– Ачинск.
– Керчь.
– Челябинск.
Игра была привычной, даже слегка надоевшей. Но с ней было хорошо коротать время. Леший знал, что она будет продолжаться до тех пор, пока не кончатся в памяти города на «к». Раньше он специально смотрел в атласе или Интернете такие города и всегда выигрывал. Вот и сейчас:
– Канпур, – парировал он в очередной раз.
– Где это такой город? – усомнился Роллтон.
– В Индии. О, идут. Наконец-то.
Из-за угла пятиэтажки вывернули Жэка с Ленкой. На Ленке были голубые джинсы, бирюзовая спортивная куртка и белая вязаная шапочка с помпоном.
«А она ничего», – подумал Леший, а вслух сказал:
– Ты чего вся такая… светлая. Выпачкаешься.
– Ничего, постираю, – улыбнулась Ленка.
– Ладно, хорош трепаться, пошли, – позвал Роллтон, и все отправились в глубь дворов,