Давид Айзман

Терновый куст


Скачать книгу

Леа?.. Что ж, оно так: стон – наш хлеб. Все мы стонем. И вся наша жизнь – один стон. Один кровавый стон.

      Меер. Ну чего еще вы пришли гвозди в сердце вколачивать!

      Слепая. Не я вколачиваю их, жизнь вколачивает… Это, кажется, вы, Меер?.. И сколько вколотила она их, что больше уж и места нет.

      Сосед. Деточки мои… птичечки мои…

      Слепая. Пока была я зрячей – жизнь как будто манила… Все же я целый человек была. Теперь только лохмотья остались…

      Сосед. И душа для страдания.

      Берл. И рот, чтобы есть.

      Слепая. Правда, объедаю детей… И все голодны.

      Шейва. В двадцать три года ослепнуть – это таки большое несчастье. Но только в вашей слепоте вы сами виноваты, дай нам бог так здоровья. Знали, что ртуть вредит, – надо было бросить фабрику.

      Самсон. Вы, Шейва, всегда умнее всех скажете.

      Слепая. Когда ж нужда, когда восьмеро детей у сестры!.. А у мужа ее во время погрома громилы обе руки отрубили. Если бы я не работала, всем с голоду надо было бы умереть… Полоскала я глаза, примочки на ночь клала… на молодость надеялась… Не помогло… Глаза вытекли…

      Самсон. Когда станешь присматриваться к этому океану страданий, то чувствуешь, как дрожит мозг… Где правда? Где справедливость?

      Меер (нараспев и как бы с удивлением). Вот вовсе чего вы захотели!.

      Самсон. Стоны, вопли, преждевременное одряхление, изувеченные члены, изможденные тела уродов. Жизнь более ужасная, чем смерть, и смерть более сладкая, чем радость… Ждешь ее, призываешь смерть, единственного утешителя и друга… Лучшие черты наши стираются, мы становимся злыми, бездушными, жестокими, мы заедаем друг друга, топчем. Звереем все, и даже без пользы для себя делаем зло другим. Измученные, мучаем. Свирепыми делаемся, гнусными. Сносим покорно всякую подлость, всякое преступление. Слабого давим и пресмыкательски улыбаемся злодеянию – даже когда оно душит нас самих, наших детей… Что такое! Ведь человек, человек это делает!.. И я не понимаю, я не понимаю, как только не сойдешь с ума!..

      Меер (встает). Когда вы начинаете эти ваши разговоры, то мне кажется, что не двадцать верст я прошел, а двести и что сейчас я упаду.

      Сосед. Жить нечем… и умереть нельзя.

      Меер. Вот увидите, вы еще долго будете жить.

      Берл. Не будет он жить.

      Шейва. Молчи, Берл! У тебя сердце полицейского, дай нам бог так здоровья.

      Слепая. Берл, вы ошибаетесь: сосед наш жить еще будет. (Многозначительно.) И почему – это я знаю.

      Берл. А куда его дети пойдут, когда он умрет?

      Слепая (многозначительно, загадочно). И это я знаю… Когда-нибудь я вам скажу. Позаботятся о детях… И кто позаботится, тоже я знаю.

      Леа. Тяжело мне… Страшно мне… (Выходит.)

      Девочка соседа (дергает отца за руку и показывает на шкафчик). Хлеб.

      Самсон. Она голодна? Вон и молоко есть. (Дает девочке молока и хлеба. Та с жадностью ест.)

      Слепая (задумчиво, медленно, как бы про себя). Если бы могла я… собрала бы всех страдающих… замученных всех…