дурным голосом:
– Не пущу! Был бы молодой да бездетный, а то ведь… Не пущу!
Пестрим даже растерялся:
– Да ты чего, Агаша? Ведь ходил же с князем на шведа! Как могу не идти сейчас?
Но жена точно чуяла что нехорошее, раскидывала руки поперек двери, закрывая ее собой, словно он собирался уходить немедля. Кузнец разозлился:
– Что кричишь, как не к добру?! Уйди!
Вышел вон, гулко хлопнув дверью. Агафья без сил опустилась на пол у самого порога, горько причитая. Так ее застала соседка, заглянувшая на минуту.
– Ахти, Агаша, что с тобой?! Случилось что?
– Пестрим снова в ополчение иде-е-ет… – разрыдалась женщина.
Паранья всплеснула руками:
– Так ведь все идут, и мой тоже. Чего ревешь, как не к добру?
– Не пущу! – вдруг твердо заявила Агафья.
Но Пестрим как ушел в свою кузню, так и не появлялся уже третий день. Агаша приходила сама, приносила еду, просила поговорить, Пестрим молчал. На четвертый день жена вдруг объявила:
– Так и я здесь останусь.
– Где? – изумился кузнец.
– А вот тут! И жить здесь буду! Ты домой не идешь, так и мне там делать нечего!
С трудом удалось уговорить строптивую бабу не мешать в кузне, уйти домой. Пришлось Пестриму ночевать с Агафьей под боком. Больше пока разговоров про ополчение не заводили.
Зато к князю вдруг пришли новгородские бабы:
– Не вели гнать, княже, вели слово молвить.
Александр подумал, что пришли просить, чтоб мужей да сыновей не забирал, но услышал совсем другое.
Позвал сесть, те подчинились, сели, чинно держась, сложили натруженные руки на коленях. Потом старшая вдруг встала, поправила на голове плат и поклонилась поясно. Князь ответил, не зная, что ожидать следом.
– Ты нас, княже, прости за просьбу такую. Возьми и нас с собой в ополчение.
– Кого?! – широко распахнул на них глаза Александр. – Вас‑то куда?!
Бабы разом загалдели:
– Ты не сомневайся, Александр Ярославич, мы и из лука бить умеем, и багром не хуже твоих ратников подцепить сможем…
Они еще много говорить пробовали, но князь остановил:
– А мужья да дети как же?
Опустила голову та, что речь начала:
– Вдовые мы. И бездетные. А у каких есть, так будет с кем оставить. Возьми, князь.
Александр покачал головой:
– Да то последнее дело, если женщинам надо на войну идти. На что ж тогда мужики нужны?
– Мы ж помочь хотим. Не все вам, мужикам, нас защищать.
Долго уговаривали женщины князя, а Александр женщин. И все же почуял Невский, что не осилит он такой уверенности, не сможет переломить настырных баб. Кивнул согласно:
– А давайте так: коли вече согласится, то возьму.
Поднимаясь, чтобы идти, старшая твердо заявила:
– Согласится!
И была в ее голосе такая уверенность, что князь понял – и впрямь согласится. Но женщин не отпустил:
– Куда