Лиза, не рановато ли тебе судить о настоящих и ненастоящих мужчинах? – улыбнулась я, вспомнив девочку, сидящую на второй парте у окна.
Волосы заплетены в косички, на зубах сверкают брекеты, а на носу – очки в светло-сиреневой оправе. Она казалась довольно способной, слушала меня всегда внимательно, но только пунктуационные ошибки делала регулярно. Вот и сейчас я уже нашла три потерянные запятые и одно лишнее двоеточие.
Первая половина сентября обычно не баловала нас подарками. Но в этом году природа расщедрилась: с приходом осени небо расчистилось, а температура лишь росла день ото дня. Дети приходили на занятия перевозбужденные или, наоборот, разморенные неестественной жарой. Я вначале лезла из кожи вон, лишь бы их заинтересовать. Но однажды, возвращаясь домой, спросила себя: «А тебе-то самой в их возрасте были интересны какие-то мертвые писатели? Вот то-то и оно!» И бросила эту затею. Кто хочет – будет слушать даже самую занудную лекцию, а некоторым хоть клоунов пригласи, они так и останутся безучастны к горькой участи несчастной Му-Му.
Погода стояла идеальная для прогулок. Мысли вновь вернулись к последней реплике мужа. В кино мы не были почти полгода. И дело было не в занятости или пренебрежению кинематографом как таковым. Я любила кинотеатры. Любила огромный экран, загадочную темноту вокруг, запах попкорна, мгновения, когда реальный мир пропадает, словно и вовсе перестает существовать. Ты не слышишь ни хлюпанья колы на дне огромных стаканов, ни шуршания, ни голосов других зрителей. А потом наступает момент, когда пропадаешь и ты сам. Остаются только вымышленные герои, их боли и радости. Муж предпочитал смотреть кино дома, расположившись на кровати с ноутбуком или в кресле перед телевизором. Но и то, и другое происходило все реже. Киноискусство медленно и верно превращалось в дорогостоящую подделку под оное. Так что дело, повторюсь, было не чрезмерной занятости. Просто смотреть было нечего.
Я знала, что не буду уточнять, на какой фильм мы пойдем. Когда муж вернется из магазина, накину поверх футболки кофту, суну ноги в кеды и отправлюсь вслед за ним. А потом мы усядемся на самые удобные места в центре зала и на полтора-два часа перестанем существовать. Мое безмерное доверие ему базировалось на прочном фундаменте, и еще никогда меня не подводило.
Где-то пару раз в месяц меня посещала одна и та же мысль: «Каким образом меня угораздило встретить такого человека? Чем я отличилась в прошлой жизни, и чем буду расплачиваться в следующей за такую возможность быть с ним рядом?». Ответа пока не находилось. Нет, Слава вовсе не был идеальным. И я ясно и отчетливо, словно через увеличительное стекло, видела все его недостатки. Но его недостатки не притесняли мои собственные достоинства, а его лучшие черты отлично компенсировали отсутствие таковых у меня. Мы с ним сошлись как две детали одного паззла, как бы клишировано это не звучало. Не уверена, правда, что муж думал так же. Иногда в глазах Славы читалась откровенная снисходительность к такому ничтожеству, как его жена. Иногда слова