раз что-нибудь более подходящее своему возрасту». Омерзительную глупость… а сейчас этой омерзительной глупостью забиты сверху-донизу все полки в книжных магазинах. И нет, – тут же предупреждающе подняв руку вверх, поспешила добавить я, – по моему субъективному мнению в любом произведении можно найти если не пищу для размышлений, то хотя бы пару-тройку занятных мыслей. Так что я не разделяю мнение бабушки. Но… мы читали книги. Пусть не великие, пусть выискивая лишь неприличные или смешные моменты, но книги. Черные буквы на серых страницах развивали нашу грамотность, наш словарный запас и воображение. А что разовьют комиксы, где только «бах», «вжик», «бац» и пара не менее содержательных фраз? Какую грамотность? Какое воображение, когда тебе уже суют готовую картинку?
– Сжечь дьявольские журнальчики! – хохотнул Слава. – Любишь ты все преувеличивать, Лерик.
– Я не утверждаю, что их надо полностью запретить. Но ведь кроме комиксов дети ничего не читают! Мне кажется, они знать не знают, как выглядит нормальная книга, и с какой стороны к ней надо подходить. Лень, Слава. Ты прав. Лень – вот главный порок человечества. Одним было лень программу переделывать, а другим теперь ничего, кроме ярких рисунков не нужно.
– А говорят, сладкое поднимает настроение, – улыбнулся муж.
– Да ну, – махнула я рукой, одновременно бросая взгляд на настенные часы. Они показывали ровно пять вечера. В субботах и воскресеньях есть своя неумолимая скоротечность. – Может, кофе?
– Давай! – согласился Слава.
На кухне он первым делом включил кофеварку. А я распахнула холодильник в поисках «чего-нибудь такого». Не суть важно – чего именно. К хорошему кофе шли как дорогущие эклеры из небольшой кондитерской напротив, так и самый обычный батон (далеко не свежий, кстати), намазанный толстым слоем сгущенки. Все дело в проведенных вместе минутах, запахе обжаренных кофейных зерен и той колдовской тишине, граничащей с абсолютным принятием и поминанием друг друга.
– И все же эклеры, – решила я.
Что-то будто кольнуло мой затылок. Вот палка колбасы, вот суп стоит, а выше – рагу. Все на своих местах, но какой-то мелочи, важной мелочи не хватает. Я стремительно развернулась к мужу. Он занимался привычным созерцанием ясного неба с белоснежной пенкой облаков. Пенкой…
– Ты купил молока?
– Молоко? – как-то непривычно растерянно отозвался Доброслав. – Нет. Забыл, Лер, – и сам нервно сглотнул.
За пять лет брака, да черт побери, за все двенадцать лет нашего знакомства он ни разу ничего не забывал. Ничего. Ни разу.
«Я считаю, что Владимир Дубровский – настоящий мужчина, обладающий множеством положительных качеств…» – Всплыло в моей голове. Лиза Изопова кроме трех запятых пропустила еще одно тире. – И все же, что ты знаешь о настоящих мужчинах?»
Арка входа
Символ правой руки. Другое название – "Беспрепятственный проход". Знаменует начало нового периода жизни и легкое расставание со