два самолет стало сильно болтать, я проснулся. Дверь в кабину была открыта, Дженкинс сказал, что это всего лишь турбулентность, и посоветовал мне вернуться на своё кресло и расслабиться. Ещё через час он объявил, что мы примерно через полчаса будем проходить через грозовой фронт, но, по возможности, если диспетчер освободит трассу, мы его обойдём.
Я не обратил на это особого внимания, включил плеер, устроился поудобнее и опять заснул. Диспетчер посоветовал Дженкинсу забраться повыше и освободить эшелон для прохода гражданского судна, объяснив, что в этом районе очень большая загруженность. Дженкинс подтвердил смену эшелона, и мы поползли прямиком в грозовые лапы. За бортом был самый настоящий ад, дождь беспощадно молотил по обшивке самолёта. Дженкинс нервничал, метеорадар показал, что впереди идёт усиление бури, он знал, что если ничего не предпринять, то это может привести к катастрофе. Слева от нас блеснула молния, потом вторая, третья. Дженкинс принял решение уводить самолёт в сторону и начал выполнять вираж, но в этот момент молния попала в правый двигатель. На этом старом корыте был неисправен электростатический разрядник, отчего моментально началось возгорание. Пламя за считанные секунды охватило всё крыло, самолёт начал сваливаться. Дженкинс подаёт сигнал бедствия:
– Мэй-дэй, мэй-дэй, это борт «Американ WBJ1702», у нас пожар. Требуется срочная посадка, приём.
Я встал с кресла и направился к кабине, зайдя вовнутрь, спросил:
– В чём дело, капитан?
– Барелл, вашу мать, какого чёрта вы тут делаете?! Немедленно вернитесь на своё место и сейчас же пристегнитесь!. Мы попытаемся сесть на ближайшем…
Не успел Дженкинс договорить, как впереди моргнула яркая вспышка, она моментально ослепила нас. Самолёт сильно дёрнулся, и меня резко отшвырнуло назад. Я ударился головой и потерял сознание.
Со следующим ударом молнии отказало электрооборудование и система навигации, самолёт начал стремительно терять высоту. В следующие секунды произошёл взрыв, он привёл к повреждению обшивки фюзеляжа. Отлетевший двигатель задел руль высоты, тем самым заклинив его. Теперь Дженкинс не мог сделать ничего, кроме как смириться с неизбежным. Скоро нас ждало столкновение с деревьями. Самолёт с рёвом рухнул. Макушки деревьев немного смягчили удар. Борт пропахал несколько километров на брюхе, сшибая всё на своём пути, до полного торможения, пока не зарылся носом в болото.
Я помню, что меня вытащили из покорёженного самолёта какие-то солдаты, один, заметив, что я прихожу в себя, ударил меня по голове прикладом, и я вновь отключился…
Глава пятая
«Госпиталь»
Открыв глаза, я с трудом осмотрелся вокруг, держась левой рукой за голову. Это помещение изнутри напоминало больницу или военный госпиталь. Ко мне в палату зашла медсестра, увидев, что я пришёл в себя, она произнесла:
– Рада видеть, что вы оклемались, как вы себя чувствуете?
– Бывало и получше… Мэм… А что со мной случилось? Я почему-то ничего не помню… Только гул в затылке, и голова трещит страшно.
– Боюсь,