бинтов. Крепко перевязав места глубоких порезов, двое мужчин остановили кровотечение у юноши. Все его руки были обмотаны бинтами, покрасневшими от пропитавшей их крови. Он побелел и лежал с закрытыми глазами, глубоко дыша. Ему дали водки и несильно хлестнули по щекам, чтобы привести в чувство.
Забрызганный чужой кровью Янис подумал, что сейчас Василич вызовет скорую помощь и полицию, но тот не собирался этого делать. Он отвёл Яниса в сторону со словами:
– Эх, молодость, молодость! Кровь горячая, повздорили пацаны! Бывает! Сам таким был! – случившееся, казалось, его даже умилило и навеяло на него ностальгию.
Янис неплохо знал русский язык. Именно поэтому его и отправили в командировку в Россию. Он сказал с акцентом:
– А полиция? Надо сообщить!
Василич взглянул на него сердито, но потом его взор разгладился, и он заговорил с гостем таким тоном, каким обычно обращаются к несмышлёному ребёнку:
– Ну что вы! Из-за такой ерунды беспокоить нашу славную полицию? Не стоит того! Возвращайтесь-ка лучше к себе в номер. Отдыхайте, мы тут сами разберёмся.
Янис послушно вернулся к своей койке. Перед этим он зашёл в душевую и умыл лицо и руки, чтобы очистить их от крови. Когда он шагнул в номер, мужчина, резавший до этого головку чеснока, возобновил своё занятие тем же ножом, лезвие которого уже было вымыто и очищено. Всё так же горел свет, всё так же соседи по номеру болтали между собой. Кто-то смотрел кино на мобильном телефоне. Всё было так, как будто ничего не случилось.
Янис обратился к мужчине с орлиным носом, который вступил в комнату вслед за ним:
– Извините, а когда все будут ложиться спать?
– Когда захотят. Ты спи, если тебе надо.
– А свет когда выключат?
– Когда все уложатся.
Все легли спать только в пятом часу утра. Всю ночь народ ходил по коридору, заходил и выходил из номера. Брань и хохот наполняли воздух. Янис не сомкнул глаз. Он хотел было попросить присутствующих вести себя потише, но, видя, что кроме него никто и не думает ложиться, решил, что от этого следует поостеречься.
Когда свет всё же выключили, минуло не больше пятнадцати минут, прежде чем в номер заявился ещё один постоялец и снова его включил. Он подошёл к кому-то, кто лежал на верхней койке над Янисом. Тот ещё не спал, и они завели длинный разговор. Ещё часа два продолжалась эпопея со светом, который то выключали, то включали. Янис возненавидел его и стал мечтать о том, как лампы на потолке перегорят. Ко всему прочему, кто-то пустил газы, и зловоние в номере заиграло новыми красками. Испортивший воздух сделал это громко, и раздавшийся звук его самого рассмешил.
Уснуть было невозможно не только из-за света, шума и вони, но и из-за странного и неприятного ощущения, которое под утро неожиданно начал испытывать Янис. Он стал чувствовать жжение и зуд на коже по всему телу и ворочался с боку на бок, всё чесалось. В какой-то момент это стало невыносимо, и он вышел в коридор,