ресепшена.
– Есть здесь кто? – крикнул Редькин во тьму коридора, пихнул дверь по левую сторону.
– Нет никого, – умозаключил Лёха и как загипнотизированный залюбовался насыпным сейфом, стоявшим как раз напротив открывшейся двери. Миша открыл дверь противоположного кабинета, осторожно зашёл, осматриваясь. Отсутствие в офисе людей не удивило, но озадачило ещё больше. Взгляд остановился на письменном столе с разбросанным по нему ворохом бумаг, Миша рассеянно начал в них ковыряться, ища сам не зная чего, попутно мысленно пытаясь разобраться со всем увиденным и услышанным.
– В тебе должны быть бабки, – сказал Редькин сейфу, любовно его погладив. Он оглянулся в сторону кабинета, куда зашёл Мякинин: на стуле большой чёрной собакой, перегнувшись через спинку, лежал тулуп, из кармана светлым хвостовым обрубком торчали рукавицы. Сам Миша потрошил ящики стола, стопка за стопкой выбрасывая на его поверхность какие-то бумаги.
Лёха удовлетворённо хмыкнул и снова развернулся к сейфу. Зачем-то ковырнул его мачете, подумал, отложил его в сторону на тумбу. Где-то должен быть ключ. Взгляд побежал от правого угла: смятые коробки из-под техники, шкаф, с отломанными дверцами, нутро которого было закрыто шторой, сама штора наброшена на шкаф и придавлена сверху принтером, снова какой-то хлам, открытая дверь – взгляд бежит дальше – стол, за ним ещё один, окно… Сзади раздался глухой стук, как будто кто-то топнул. Лёха обернулся: чё за фигня? В ушах хмельно звенело, Редькин собрался было списать всё на пьяный глюк, но стук повторился. Он шёл из шкафа. Лёха шагнул к шкафу, протянул руку, чтобы сорвать тёмную штору. Древний инстинкт, хранивший далёких предков от неожиданных нападений саблезубых хищников, остановил руку на полпути. Лёха обернулся, нашёл глазами мачете, сам не зная зачем, потянулся к нему.
Штора, резко натянувшись, с рычанием рванулась к Редькину, тот инстинктивно поднял вверх руки, защищаясь от падающего сверху принтера. Что-то тяжёлое навалилось на Лёху, урчало, царапалось, избавляясь от мешавшей материи. Лёха извивался, пытался спихнуть с себя напавшего. Штора слезла, обнажив серое лицо с безумными жёлтыми ножевыми глазами. Ощерившийся рот с распухшими дёснами и кривыми зубами ухватил Лёху поперёк руки, которой он защищал лицо. Зубы не могли прокусить толстый рукав, существо рычало и мотало головой, не выпуская руку из пасти, светлые всклоченные на его голове волосы колыхались туда-сюда. Лёха заорал…
Миша вбежал в кабинет. Какой-то плотный мужик в облегающей сальные бока водолазке с рычанием копошился на Редькине. Мякинин резко опустил кулак вниз, целясь в правую почку, по опыту зная, что после такого удара свою жертву выпустит любой качок. Мужик продолжал мять Лёху, пытаясь зубами добраться до его горла. Миша обхватил нападавшего двумя руками за толстую талию и рывком вверх сбросил его с Редькина. Мужик пытался вскочить на ноги, но Мякинин пихнул его на пол. При всей проворности, мужика шатало, как контуженного. Что-то было в нём не так: землистый цвет лица, рыжие волосы торчали в разные стороны, будто вовсе не знали расчески.
– Блин! –