днём укладывали отдельно, и сейчас в спаленке они были только втроём. Мальчик жался к Орлову, хныкал.
Глеб довольно грубо оторвал от себя малыша и положил на кровать, приказав: «Лежать!»
– Что он тебе – собачонка? – окрысилась на него Франсин. – Небось Артуру так не смел говорить!
– Артур был ласковый и послушный! – возразил Глеб. – А сейчас у Даниеля идёт выяснение правил окружающего мира. Он должен понять, что есть слово ``нельзя``! Или хочешь бандюгу вырастить, как твой муженёк?
– А ты чем лучше? – прошипела она. – Тоже – убийца и вор!
– Значит тебе не привыкать! – Он криво ухмыльнулся. – Да, ты, б***, лучшего и не заслуживаешь!
– Ну, дорогой мой, – Франсин бросила с вызовом. – Вот специально выйду за тебя замуж и буду гулять в открытую! Пусть в тебя пальцами тычут – раз козёл, ну, и ходи с рогами!
Она пыталась уложить сына сама, но тот оскалился, как крысёнок, кусался и отбивался совершенно не по-детски, а его кошачьи глаза и длинный, уже слегка горбатенький нос, придавали ему облик злобного гномика.
Глеб плюнул и вышел, а Франсин пыталась бороться с сыном.
В конце-концов, она сдалась и, зарыдав, уткнулась в ладони.
«Так мне и надо,» думала она. «Да, Бог не наказывает за грехи – мы сами себя наказываем…»
Она слышала – малыш притих.
Взглянула – он сидел, прижавшись к стенке, внимательно разглядывая её.
Франсин сползла на пол, отведя глаза, почти уткнувшись в постель, прошептала: – Дэн, лапушка, ложись! Ты же взрослый… Ты… солдат… Как папа… Как Глеб… Дисциплина должна быть…
То, что он после ЭТОГО послушался и осторожно забрался под одеяло, ранило женщину даже больше, чем его предыдущее сопротивление.
«Он – ИХ!» мучительно билось в её голове. «Он ТАК привязан к НИМ!!! Нет, не сдамся! Буду бороться!»
Даниель заснул почти мгновенно, a Франсин долго сидела, глядя на него и перебирая различные варианты.
«Нет, придётся пока примириться… Нельзя Мэри злить… Там разберусь…»
Она вышла в центральную комнату и обмерла: Глеб сидел за столом один, левой рукой обнимая бутыль домашнего самогона, а в правой – стакан.
И даже никакой закуски…
– Ты ж кодированный…
– Что мне ампулу удалить трудно? – огрызнулся он. – Иди на…
Она села напротив.
– Чё лупишся? – Глеб уставился на неё, оскалившись, словно тигр, которому хвост прищемили. – Чё ж от своего выб*** убежала? Добилась, получила – ну и сиди с ним!
Он снова выпил. Франсин не могла поверить глазам.
Джерри-Альберто, когда срывался и, ``прогуляв`` всю ночь, возвращался под утро вдрызг пьяный, только умолял простить его и говорил непрерывно о своей любви к Мэри. А сейчас она даже не знала, как реагировать.
– Что, думаешь, я на нашей свадьбе напьюсь? – Глеб подмигнул. – Давай тут отметим? Никого не удивит мордобой на свадебной гулянке…
«И как я с ним собираюсь жить?» ужаснулась Франсин. «… в одном доме?»
– Я тебя Богом прошу… –