y-line/>
Влюбленный дождь
Поплыло яркое светило
в молочной карамели марева,
спокойствием своим всех удивило,
листвою золотистой заговаривая.
Заснули тонкие осинки,
не слышно даже соловья.
Березки в ожерельях росинки
плывут у чистого ручья.
Медовый, сладкий дождь осенний
всю ночь им песни напевал,
играя на томной виолончели,
он сердце им свое отдал.
Любовь плывет в молочной дымке,
хоть дождь давно уже утих,
на струнах тонкой паутинки
слезою чистою затих.
«Немного убежать от интернета…»
Немного убежать от интернета
пытаюсь, выйдя на балкон,
и ветер теплый ласкового лета
по прежнему уносит в сладкий сон.
Еще цветут сады кругом,
лишь только край задет слегка,
еще зеленая листва
шумит, свисая свысока.
Туманным утром просыпаясь,
ищу росинки на листве
и с ветки, с нежность, качаясь,
они летят в объятия мне.
Омыв водою дождевою
заспанное мое лицо,
зовут куда-то за собою,
взлетая в высь над озерцом.
Туманное озеро
В тумане утренней зари
под властью сна надежды и любви
спит озеро. Кристальная гладь его
чиста и полная тоски.
Холодный ветер трепеща,
боясь нарушить сладкий сон,
слегка касаясь, улетал
в зыбучей дымке сизых дол.
Ни слышно шороха, ни звука…
Всё растворилось в тишине…
Лишь кружево росинок будто
летит при матовом луче.
Розовые фламинго
Как грациозны розовые фламинго!
На тонких ножках, едва касаясь волн,
они парят в туманной сизой дымке,
как перышко легко, как шелк.
И я смотрю на них не шелохнувшись,
забыв про все и вся во всей вселенной,
и ветер теплый, ласково подувший,
уносит в мир далекий от жизни тленной.
Не страшны им крутые повороты,
ни хитрые ловушки злой судьбы,
они парят, взирая на красоты,
на крыльях веры, надежды и любви.
Свободы дух в каждой живой клетке.
Душа не примет унизительного рабства!
Они подобны хрупкой, нежной ветке,
расцветшей посреди ухабов.
Ласкают волны, омывая берег,
пенясь, взъерошившись, вставая на дыбы,
как-будто кони необузданные смело
летят сквозь пропасть наперекор судьбы.
Тоскующий ветер
Садилось солнце, начинался вечер…
Холодный ветер тоской любви гонимый
любимой образ собирал, как свечи,
горящие из листьев молчаливых.
И каждый лист в движении своем
ожил душою раненной, томимой
и заалел не гаснущим огнем
надежды призрачной и мнимой.
Он из осколков собирал
всё то, что кажется уже забытым
и страстно Бога умолял,
чтоб вновь, как прежде, стать ее любимым.
Грезя лишь только об одном,
чтоб издали ее увидеть,
тайком он вечность под ее окном
всё ждал чего-то неприхотливо…
Дождем струясь по тонкому стеклу,
просил прощения и плакал
и видел только лишь ее одну,
вдали летящую, как свет во мраке.
«Всё